вывод: если священнство характеризуется «полярностью», царственность носит «солярный» характер, что далее будет подтверждено другими символическими факторами; и возможно, именно с этой солярной характеристикой не в последнюю очередь связан тот факт, что аватары «исторических» времен происходят из касты кшатриев. Вайшья, стоящие на третьем месте, селятся на юге и отмечают конец в череде «дваждырожденных» каст; тем самым шудрам остается только запад, который всегда и всюду рассматривался как направление тьмы.
Все это в высшей степени логично, покоится на одном основании, а потому не возникает никаких сомнений, что же брать за точку отсчета; чтобы окончательно подтвердить сказанное нами о «зодиакальной» природе традиционной планировки города, мы сошлемся на ряд фактов, показывающих, что если деление на кварталы соотносится главным образом с четверичным делением солнечного цикла, встречаются случаи, когда также ясно выражена двенадцатиричная структура. В качестве примера приведем ритуал основания города, который римляне унаследовали у этрусков. Ориентация задавалась двумя дорогами, которые пересекались под прямым углом: одна — cardo, шла с юга на север, а другая — decumanus, тянулась с запада на восток. У окончания дорог ставились городские ворота, которые тем самым смотрели на четыре стороны света. Город при этом делился на четыре части, которые, однако, соответствовали не четырем странам света, как в Индии, а, скорее, промежуточным направлениям. Ясно, что в каждом отдельном случае следует помнить о различиях, существующих внутри традиционных форм, ибо последние всегда требуют соответствующих адаптаций, но при этом сами принципы деления пространства внутри города всегда остаются одними и теми же. Кроме того, следует подчеркнуть: на деление на кварталы накладывалось деление на «трибы»; как видно из этимологии самого слова, оно было тройственным делением. В каждом квартале жили три трибы, образующие курию, так что в итоге перед нами — двенадцатиричная система.
Еще один пример — становища евреев. О них упоминает сам Хокарт, — но при этом не придает значения тому, сколь важно здесь число двенадцать. 'Евреям, — пишет он, [58] было знакомо социальное деление по принципу четырех кварталов; их двенадцать колен делились на четыре группы по три колена в каждой — одно из них считалось главенствующим. Иуда разбивал свои шатры на востоке, Рувим — на юге, Эфраим — на Западе и Дан — на севере. Левиты образовывали внутреннее кольцо палаток вокруг Скинии, при этом среди них также существовало деление на четыре группы, которые размещались внутри лагеря, в соответствии с ориентацией по сторонам света, и главная группа останавливалась на востоке'.[59] В данном случае мы имеем дело не с городом, а всего лишь с лагерем кочевников, которые позже расселились по территории всей страны, придерживаясь тех же принципов; однако понятно, что никаких сущностных отличий от изложенного нами выше здесь не наблюдается. Сложность, возникающая при сравнении еврейских поселений с другими, связана с видимым отсутствием определенных социальных функций, приписанных каждому колену Израилеву, — это мешает объединить их в касты в стогом смысле слова. Однако у этих поселений есть черта, совершенно сходная с поселениями, принятыми в Индии: царствующее племя — колено Иуды — расположено на востоке. С другой стороны, есть и бросающееся в глаза различие: священническое колено — Левиты — стоит особняком и не упоминается в числе двенадцати; оно не имеет отводимого ему места по сторонам квадрата, а соответственно — и территории, которая может быть предписана ему как таковому. Расселение левитов внутри лагеря объясняется тем, что они были призваны обслуживать единственную святыню, каковой первоначально была Скиния, номинально распологавшаяся в центре становища. Как бы то ни было, в настоящий момент нас интересует лишь одно: двенадцать племен распределялись по три на четырех сторонах четырехугольника, ориентированного на четыре стороны света; общеизвестно, что двенадцать колен Израилевых символически соответствуют двенадцати знакам Зодиака, и это снимает последние сомнения, касающиеся природы и значения такого расселения внутри лагеря. Прибавим лишь, что на каждой стороне четырехугольника главенствующее колено манифестированно соответствовало одному из четырех «кардинальных» знаков, а два других — примыкающим знакам.
Если соотнести все это с описанием 'Небесного Иерусалима', данным в «Апокалипсисе», легко заметить, что его план в точности воспроизводит план еврейского лагеря, о котором мы только что говорили; в то же самое время он идентичен квадратному гороскопу, упоминавшемуся выше. Город, в основании которого лежит квадрат,[60] имеет двенадцать ворот, на них написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых; ворота эти смотрят на четыре стороны света: 'с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот'.[61] Понятно, что эти двенадцать ворот соответствуют двенадцати знакам Зодиака, а четверо главных ворот, расположенных посередине каждой из четырех сторон, соответствуют знакам, в которых происходят солнцестояния и равноденствия; двенадцать аспектов Солнца, соотнесенные с каждым из знаков, соответствуют двенадцати Адитьям индуистской традиции, — их олицетворяют двенадцать плодов Древа Жизни, растущего в центре города и 'каждый месяц приносящего плод свой',[62] что точно соответствует движению Солнца по Зодиаку в течении года. Город этот 'сходит с небес на землю':[63] тем самым здесь ясно выявлена, — по крайне мере в одном из своих значений, — проекция небесного «архетипа» на план земного города; сказанного достаточно, чтобы развеять всякие сомнения в том, что именно Зодиак символизирует этот 'архетип'.
Иероглиф рака
По ходу изложения различных предметов нам часто случалось упоминать о символическом значении годового цикла, которому присущи две стадии: восходящая и нисходящая; в связи с этим особое внимание уделялось двум вратам солнечного солнцестояния, которые соотносятся с фигурой Януса у латинян также как с Ганешей у индусов.[64] Чтобы правильно понять всю важность этой символики, необходимо помнить об аналогии, благодаря которой каждая часть Мироздания соотнесена с целым, в силу чего законы всех циклов, к какому бы уровню они не принадлежали, — подобны, и поэтому, скажем, годовой цикл может быть взят как уменьшенный, а следовательно — более понятный образ для великого космического цикла (свидетельство тому — название Великий Год, употребляющееся по отношению к последнему), и как концентрированное выражение всего процесса универсальной манифестации. Более того, именно это и делает астрологию космологической наукой в строгом смысле слова.
Отсюда следует, что две 'точки остановки' на пути движения Солнца (таков этимологический смысл слова «solstice» — 'солнцестояние') должны соответствовать двум крайним фазам в ходе развертывания манифестации, рассматриваем ли мы таковую во всей ее полноте, или берем лишь какой-то один из составляющих ее циклов; таких циклов неисчислимое множество, и они есть ни что иное, как различные состояния или степени Универсального существования. Если более частным образом приложить все это к циклу индивидуальной манифестации, — в данном случае к существованию в человеческом состоянии, будет легко понять, почему пара врат солнцестояния традиционно обозначается как 'врата людей' и 'врата богов'. 'Врата людей', что соответствуют летнему солнцестоянию и зодиакальному знаку Рака, — это проход, через который осуществляется снисхождение к индивидуальной манифестации. 'Врата богов', соответствующие, в свою очередь, зимнему солнцестоянию и зодиакальному знаку Козерога, — это выход из индивидуальной манифестации и переход к высшим состояниям, в которых боги (дэвы индуистской традиции), или, если пользоваться другой терминологией, «ангелы», с метафизической точки зрения олицетворяют сверхиндивидуальные состояния бытия.[65]
Если мы рассмотрим распределение знаков Зодиака по тригонам, согласно четырем элементарным стихиям, то увидим, что знак Рака соответствует 'глубинам вод'; в космогоническом смысле это означает эмбрионическое окружение, в которое помещены семена манифестированного мира. На «макрокосмическом» уровне эти семена соответствуют Брахманде или 'Мировому яйцу'; на «микрокосмическом» — пинде,
