группенфюрер. – Система пропусков, многоступенчатые контрольные посты исключают проникновение кого бы то ни было на территорию объекта. Единственно уязвимое место – железная дорога. Имею в виду эшелоны с углем и цистерны для вывоза готовой продукции. Зарывшись в уголь, можно попасть на склад.
– Мы предусмотрели это, группенфюрер, – возразил Эрлер. – Эшелоны на территории складов немедленно окружаются и разгружают их под наблюдением охраны. После этого уголь по системе транспортеров подается сразу под землю.
– А железнодорожная прислуга? – прищурился Вайганг. – Меня волнуют листовки, которые появляются в рабочем поселке. Значит, там действуют коммунисты. Не исключено, что они попытаются попасть на объект.
– Предусмотрено и это, мой группенфюрер. Перед подачей эшелонов на территорию объекта мы полностью заменяем прислугу паровоза – ее место занимают наши люди. Но мы учтем ваши замечания и усилим охрану завода.
– Вы на лету схватываете мои мысли, Эрлер, – с удовольствием произнес Вайганг. – А что вы можете сказать по поводу листовок? Они появляются у вас под носом, а вы спокойно наблюдаете за вражескими акциями.
Группенфюрер говорил спокойно, казалось бы, даже равнодушно, но в его словах можно было уловить скрытую угрозу. Эрлер почувствовал ее, – лицо его покрылось капельками пота.
– Наши агенты, – поспешил заверить, – делают все возможное, чтобы напасть на след коммунистической организации в поселке. Но там, если такая организация существует, опытные конспираторы. Правда, я склонен думать, что организации нет, просто два-три человека изготовляют листовки.
– Меня поражает ваша нерадивость, – поморщился Вайганг. – Следствием ее, явилось убийство агента.
«Боже, – ужаснулся Эрлер, – он и об этом знает…»
– Я не докладывал вам, – попытался выкрутиться он, – потому что уверен: это несчастный случай. Был очень густой туман и…
– Оставьте, – Вайганг досадливо отмахнулся. – Вы прозевали своего агента и прозевали тогда, когда он начал нащупывать нити, которые вели к организации. Коммунисты раскусили его и немедленно убрали.
– К сожалению, – продолжал оправдываться штурмбанфюрер, – сообщение о смерти Рапке пришло слишком поздно, и наши люди прибыли на место происшествия, когда там не осталось никаких следов.
– Это не оправдание, – сказал Вайганг, – а лишнее обвинение против вас. Я должен отметить вашу, штурмбанфюрер, недостаточную энергию и оперативность в борьбе с врагами рейха. До сих пор я закрывал на это глаза, учитывая ваши прошлые заслуги. Но в дальнейшем не потерплю, чтобы рядом с нами действовала шайка политических преступников.
– Мы принимаем меры, мой группенфюрер. – Эрлер произнес эти слова как можно бодрее. – И я уверен, что в ближайшее время положим конец деятельности коммунистических агитаторов. Мы направили в поселок лучших сотрудников. Возглавляет группу гауптшарфюрер СС Эмиль Мауке.
– Я слышал эту фамилию. Он отличился в Польше в борьбе с партизанами?
– Так точно! Мауке – перспективный работник, и мы поручаем ему наиболее запутанные дела.
Вайганг утомленно махнул рукой.
– Меня не касается, кто там у вас будет работать. За поселок вы отвечаете персонально. Даю вам месяц срока, штурмбанфюрер. Через месяц вы либо рапортуете о ликвидации подпольщиков, либо, – снова взмахнул рукой, – сами понимаете…
– Надеюсь рапортовать раньше! – Эрлер старался держаться уверенно, хотя сердце екнуло. Знал – Вайганг не бросается словами, а перспектива фронта не привлекала штурмбанфюрера.
Вайганг лениво поднялся. Эрлер до удивления легко вытянулся перед ним.
– Не смею вас больше задерживать, – подал руку Вайганг. – У вас, наверное, много дел…
– Ни минуты свободного времени, – пожаловался штурмбанфюрер. Отступил на шаг, поднял руку в нацистском приветствии. Шел по аллее, стараясь прямо держать свое полное тело. Только за поворотом позволил себе достать платок и вытереть вспотевший лоб. Вот черт, работы, действительно, много, но он договорился с друзьями пообедать в ресторане «Гамбург».
Шофер, увидев Эрлера, завел мотор. Штурмбанфюрер удобно откинулся на заднем сиденье. Что делать? Разговор с группенфюрером напугал его, но зато в «Гамбурге» готовят чудесные котлеты…
Эрлер проглотил голодную слюну.
– В город! – приказал шоферу.
Карл Кремер отпустил такси и последний квартал прошел пешком. Издалека еще увидел высокую фигуру Рехана. Руди маячил у входа в парк, нетерпеливо поглядывая на прохожих. Карл помахал ему зажатыми в руке перчатками, указал на ресторан. Руди перебежал улицу и, не здороваясь, направился к зеркальным дверям.
– Я был лучшего мнения о вашей учтивости, герр Рехан, – усмехнулся Кремер.
Руди зло блеснул глазами, огрызнулся:
– В свое время я тоже считал вас порядочным человеком.
– Однако взаимная антипатия не должна мешать делам. Это – первая заповедь деловых людей.
Рехан ничего не ответил, с силой толкнул дверь.
Они заняли столик в углу большого зала. Ресторан был пуст, и Кремер не боялся, что их разговор кто- нибудь подслушает.