Халил-ака перевел пленку и включил экран. На экране появилось изображение моей светры Василы.
Она стояла перед зеркалом и заплетала длинные косы.
На лице блуждала улыбка.
'Неужели это моя сестра? – удивилась я. – Неужели она стала такой взрослой и у нее такие красивые глаза?'.
Ой, Халил-ака почему-то застыл, как неживой…
– Н-на каком курсе твоя сестра? – спросил он, запинаясь. – Она ведь, кажется, в медицинском учится?
– Не заблуждайтесь насчет ее ласкового взгляда, – кокетливо вздохнула я. – Видели бы вы, как безжалостно колола она Умиджана, когда он температурил! Как кричал, бедняга… Давайте лучше посмотрим, о чем она думает.
– Нет, нет, Угилой! Разве ты забыла, для каких целей мы создали ФС?..
Халил-ака выключил устройство и стал как бы подытоживать нашу работу:
– Теперь мы с уверенностью можем считать, что ФС достойно прошел испытания. И нам надо взяться за конкретную работу, – он внимательно посмотрел на Бахадыра:– Как только у вас опять соберутся гости, постарайся их сфотографировать. Угилой и Акбар пусть не вмешиваются. Они могут вызвать подозрение. Когда проявим и внимательно просмотрим снимки, придем к какому-нибудь разумному решению…
Исполненные гордости, как люди, готовящиеся к какому-то великому делу, мы с лешим сердцем разошлись по домам.
ТАИНСТВЕННЕЙ ГОСТЬ
Вечером я сидела у телевизора и смотрела мультики. Так увлеклась симпатичным котом Леопольдом, что не заметила, как пришел Бахадыр и встал возле меня.
– Угилой, – сказал он виноватым голосом, – пойдем к нам, будто помогать бабушке… У нас опять пьяные гости. Я почему-то боюсь их.
'Не брошу же я друга одного в беде, – решила я. – А мультики еще увижу'. И поспешила следом за Бахадыром.
В доме у него вовсю шла гулянка. Какие-то люди – было слышно из открытого окна – громко и бессвязно говорили, пытались петь.
– Бахо, неси свой фотоаппарат! – выглянув из окна, приказал Джалил-ака. – Мы хотим сфотографироваться.
– Сейчас, папа, – услужливо откликнулся Бахадыр.
Я же решила спрятаться и наблюдать за тем, что делалось там, в комнате.
Какой-то мужчина, сидящий в углу, был очень похож на шпиона, каких обычно показывали в старых кинофильмах. 'Постой, постой! – что-то всплыло в моей памяти. – Я где-то, кажется, этого человека видела…' Он был чернобород, с жгуче-темными волосами. Несмотря на то, что «празднество» проходило в помещении, он не снимал темных очков. Над ними виднелся шрам. Говорил, не вынимая сигареты изо рта.
Карточная игра, видимо, была в самом разгаре.
Чернобородый, подержав в левой руке сложенные веером карты, вдруг с силой швырнул их на стол и радостно выкрикнул: – Дур-рак!
– Аи, молодец Арон, разделал ты нас! – похвалил Джалил-ака, подливая чернобородому в пиалу водку.
Бахадыр, находившийся возле пьяных гостей, собрал со стола объедки в тарелку и пошел выносить.
– Мой сын молодец! – стал стучать себя в грудь Джалил-ака. Сейчас он всех сфотографирует, а завтра снимки будут готовы, но вы все должны заранее дать ему по рублю…
– Ну и Джалилбай! И здесь хочет извлечь выгоду, – сказал сидевший рядом с ним мужчина. – Да мы дадим тебе по рублю, дадим. Думаешь, пожалеем?..
– Дeлo не в рубле, Суннатбай! – Джалил-ака хлопнул говорившего по колену. – Я просто хочу заинтересовать мальчонку. Ведь это тоже работа!
Через минуту Бахадыр вошел в комнату с фотоаппаратом.
– Давай, Бахо, начинай! – подмигнул ему отец.
– Не надо, Джалил-ака, к чему это? У нас ведь нет девушек, чтобы им фотографии дарить, – сострил сосед.
– Здорово, Суннатбай! Золотые слова, – согласился хозяин дома. – А та, тонкостанная, что, уже надоела тебе? Пригожая красуля. Вот ты, Бахадыр, и начни с этого дяди. Только по грудь сними, а то живот может не уместиться в кадр… Уловил, парень? Хи-хи-хи!
– Понял, – улыбнулся Бахадыр и направил объектив на Сунната-ака.
Когда очередь дошла до чернобородого, он отвернулся, показывая всем своим видом, что позировать фотографу не желает. Только тогда я поняла, откуда мне известно это лицо. Я совершенно случайно увидела фотографию чернобородого на стене возле райотдела милиции, где работает мой дядя. Только там он был без бороды… Но глаза, горбатый нос и шрам на лбу, я хорошо запомнила… Да, это был он! А Бахадыр, между тем, не подозревая ни о чем, продолжал с удовольствием «щелкать» приятелей отца. Вдруг чернобородый подозвал его к себе.
– Смотри, какой вымахал мальчишка, – сказал он хрипло. – Копия – отец! Неужели мы его не отблагодарим за труд?.
– Арон, он еще не привык к этому… не выдержит, – запротестовал было Джалил-ака.
– Надо учить! – твердо сказал чернобородый. – Ну-ка, опрокинь вот это, паренек! Давай, давай, – и он насильно влил полрюмки водки Бахадыру в рот.
Джалил-ака услужливо сунул сыну соленый огурец.
Бедный Бахадыр обмахивал рот ладонью, глаза его слезились. Джалил-ака, чтобы только не обидеть гостей, стал притворно ругать Бахадыра: – Тоже мне, парень! Слабак… Иди во двор!
Бахадыр, оставив на тумбочке фотоаппарат, опрометью кинулся из комнаты. Во дворе его вырвало.
Я не находила себе места. Эх, Бахадыр! Не можешь ты притворяться! Мог бы подлизаться к чернобородому, завоевать его доверие… Ох, этот чернобородый!
Видимо, еще тот пройдоха… Тут же спрятал фотоаппарат под подушку. Хоть и пьяный, а все же оказался смекалистее других… Неужели все наши планы вот так просто рухнут?..
Я страшно негодовала. Бахадыр, умывшись холодной водой, тихо подошел ко мне.
– Говорил ведь, боюсь, – сказал он виновато. – Сегодняшние гости какие-то другие… Когда меня этот, чернобородый, хотел напоить водкой, глаза у него были такие ледяные…
– Только у убийцы и могут быть такие глаза, – прошептала я.
– А почему ты, Угилой, считаешь, что он убийца? – удивился Бахадыр.
И я рассказала ему о снимке чернобородого, который видела в районном отделении милиции, а также о том, что фотоаппарат наш он спрятал.
– Ах, вот, оказывается, что!.. – вздохнул Бахадыр, побледнев.
В это время в доме открылась дверь и по ступенькам стали выходить гости. Двор сразу наполнился ядовитым запахом водки. Мы тут же спрятались в кустах райхона.
– Бахадыр, у тебя есть дома другая пленка? – спросила я шепотом.
– Кажется, да… А зачем?
– Чернобородый не заметил нас. Он, наверное, думает, что ты опьянел, лежишь где-нибудь… Возьми новую пленку и быстро замени ею ту, которая в фотоаппарате. Только не забудь выключить свет. И пусть фотоаппарат останется на месте…
Бахадыр пулей кинулся в дом. Снял с вешалки чапан[10] отца и в укромном уголке принялся за дело.
Я очень боялась, что бы гулявшие во дворе чегонибудь не заметили тьфу-тьфу! – как бы сделала тетушка Зебо, но все шло нормально… Джалил-ака шептался о чем-то с двумя мужчинами. А мне все
