– Выпускайте Митьку! – сказала она Ларисе Чумиковой. – В университете второе убийство, там же, на стройке.
– Слава Богу, – сплеснула руками Лариса и тут же пришла в ужас. – Что ж я говорю-то! Ох ты! Кого убили?
– Девушку-лаборантку.
– Маш, это я из-за Митьки, я ж не хотела… – все оправдывалась воспитательница.
– Ладно тебе, поняла я все. Я к директрисе пойду. Пусть с милицией свяжется, они ведь сами не вспомнят.
Но милиция вспомнила. Рокотова как раз сидела в кабинете Елены Анатольевны, когда явился участковый.
– Гуцуев вчера вечером где был? – спросил милиционер, едва поздоровавшись с женщинами.
– Как – где? – удивилась Елена Анатольевна. – В изоляторе сидел. Как вы велели, под замком.
– Свидетели есть?
– Конечно, есть. А в чем дело-то?
Маша догадалась, в чем дело.
– Не убивал он Корнееву, не надейтесь, – съязвила она. – Время на ерунду не тратьте, убийцу ловите.
– На какую ерунду? – не понял участковый.
– Вы надеетесь на мальчишку два убийства повесить? Так что ли? Мы-то думали, что вы извиняться пришли.
– За что извиняться?
– Да где уж вам понимать! – в сердцах воскликнула Елена Анатольевна. – Такую травму ребенку нанесли!
Молодой участковый покраснел и стал оправдываться:
– Так ведь разве я дело веду? Я вообще ни при чем, меня вот попросили…
– Вот именно! – не унималась директор детского дома. – Все ни при чем, а ребенка чуть было в тюрьму не упекли.
– Не в тюрьму…
Дверь приоткрылась и из-за нее в кабинет тихо, но настойчиво просочилась пожилая женщина.
– Катя, что? – Елена Анатольевна сдвинула брови.
– Простите, пожалуйста, у меня вот заявление… – пролепетала вошедшая и протянула бумагу.
– Какое?
– Так на отпуск. Подпишите.
– Кать, вы не видите? Я занята.
– Так ведь завтра… Пожалуйста, подпишите.
– Ой, ну давай уже, – Елена Анатольевна сдалась, чтобы поскорее отвязаться, и подмахнула заявление.
Пятясь, женщина удалилась.
– Что за беда! И в отпуск не отпустить нельзя, и работать некому. Кто медсестрой на месяц пойдет? И Тамара Михайловна не железная, на две ставки не посадишь.
– Кузьку, сына моего, возьмите, – предложила Рокотова. – Как раз на практику надо пристраивать. Я, правда, нашла одно место…
– Мария Владимировна, давайте! Он учится? Курс какой закончил?
– Второй.
– Нормально. Медсестринскую ставку не положено, но что-нибудь придумаем. Заплатим, правда, мало.
– Практику подпишете?
– Конечно. Пусть завтра же приходит.
Женщины совершенно забыли об участковом, но он подал голос.
– У нас вот тоже работать некому. К нам и на практику никто не рвется. Все в прокуратуру или в суды. У вас больше сына не найдется, мы бы тоже на практику взяли, – пошутил он.
– Найдется! – кивнула Рокотова. – У меня второй сын на юрфаке учится. Тоже второй курс. Куда там у вас обратиться, чтобы практику пройти?
Милиционер слегка растерялся, но телефон руководства на подсунутом директрисой детдома листочке написал.
Женщины смотрели на него выжидательно. Участковый еще немного помялся, попросил Елену Анатольевну написать для отчета справочку, что Гуцуев все же сидел под замком, пообещал со своей стороны принести бумажку, что никаких претензий к Мите милиция больше не имеет, и ретировался.
