– Я говорю о том, что на недострое, скорее всего, не последнее убийство, – повторил Зайцев. – Что мы будем предпринимать?
– А что мы можем предпринять? – устало сказал Садовский.
– Вы ректор, вы и решайте.
Вы – ректор! А сам только и думает, как бы сесть в это кресло! Полагает вот так просто это – решать…
– Милиция ищет убийцу. Не можем же мы сами заниматься расследованием.
Зайцев удивился:
– Виктор Николаевич, речь не об этом. Мы должны обезопасить наших сотрудников и студентов, охрану поставить на стройке.
Конечно, он был прав. Больше всего Садовского злило, что проректор именно сейчас выступает с разумными предложениями, очки перед выборами зарабатывает.
– Не стоит волноваться, – сказал ректор. – Охрана обеспечена. Рабочий день будет временно сокращен. Все уже решено и сделано, так что ваше, Анатолий Иванович, предложение несколько запоздало.
Кого он будет ставить туда на охрану, Садовский ни малейшего понятия не имел. Этим придется заниматься Давыдову, а на месте ли он сейчас – не известно. Но Зайцев растерялся, не срубил очки-то!
– Коллеги, – Садовский тяжело поднялся с председательского места. – Прошу меня простить, но я хотел бы завершить заседание. Если все принципиальные вопросы решены, то давайте разойдемся. В сложившейся ситуации не место пустым разговорам. Сейчас необходимо помочь семье погибшей девушки с похоронами. С вашего позволения, я вас покину.
Без единого возражения он первым вышел из зала. Вот так, пусть все видят: все на нем, весь в заботах. За ним потянулись члены совета. Но отнюдь не все. По большому счету, их осталось больше половины, кворум, пусть и без председателя, но правомочный принимать решения. Зайцев, нисколько не задумавшись, пересел в председательское кресло. Песковский, выглянув в опустевший коридор, плотно притворил дверь.
– Совпадение, прости, Господи, такое удачное, что эти убийства стоило бы придумать и организовать, если бы они не произошли сами!
Зайцев сердито глянул на молодого преподавателя.
– В том-то и дело, что они не сами произошли, и не в наших силах этим управлять.
– Может, это судьба, – проговорил из угла зала Жуков.
Все обернулись. Удивительно, что он остался. Уж он-то всегда поддерживал Садовского. В университете шутили, что Жуков настолько консервативен, что даже ест одни консервы. И вдруг – остался с оппозицией. Не донесет ли?
– А вы, Павел Федорович… – начал было Зайцев.
Жуков предостерегающе поднял руку.
– Анатолий Иванович, не беспокойтесь, я буду голосовать за вас.
Зайцев не мог не беспокоиться, Жукову он не верил, но ведь не гнать же его, на самом деле.
– Пока все идет нормально, – осторожно начал проректор. – С казначейством я договорился, они придут с проверкой в понедельник. Это на неделю, не меньше, отвлечет Садовского. Ему ни до чего дела не будет, даже до этих убийств. Что с журналистами?
Песковский поднялся со своего места.
– Два материала выйдут в среду, один большой – в субботу.
– В «Бизнес-Ярославле»? Я слышал, от них приезжали вчера.
– Приезжали, – подтвердил Песковский. – Но тут нам не везет, если материал и выйдет, то скорее всего в поддержку Садовского.
– Это еще почему?
– Приезжала Рокотова. Та самая…
– Та-ак! И почему пропустили? – сдвинул брови Зайцев.
– Да мы даже не думали… Он же никого не принимал после милиции. Как-то просочилась.
– Просочилась! Рокотова куда угодно просочиться! Ее сын у нас все еще учится?
– Пока учится, – проскрипел Жуков. – Но, если сильно надо, можно и убрать.
– Как?
– Да просто. Он ко мне на пересдачу экзамена вчера не явился. Снова придет, а я его завалю.
– Он еще раз придет, – махнул рукой Зайцев.
– А я снова завалю.
– На комиссию выйдет.
– Ну уж тут вам и карты в руки. Вы проректор по науке, соберите такую комиссию, чтобы он не сдал, и отчисляйте на здоровье.
– Это ведь Тимур Каримов – сын Рокотовой, – подал голос заведующий кафедрой политологии Рицман.
