чтобы быть последним.
— Тебе надо пойти, сказать пару слов этому барду, которого мы захватили, — сказал Калеб. — Он уже действует мне на нервы. Кажется, он не понимает, что от него хотят.
— Ему надо только шложить потом шагу, — уныло и скучно произнес Коэн. Внезапно его осенила мысль. Он начал похлопывать себя по одежде, что, учитывая количество одежды, не заняло много времени.
— Ага, сейчас, не такой это бард, что пишет героические саги, — сказал Калеб, пока его лидер продолжал поиски. — Я же говорил, что он не такой, когда мы его воровали. Он из тех, кто пишет песенки для девчонок. Мы украли лютики-цветочки, босс.
— А, нашол, — сказал Коэн. Из сумки на поясе он достал зубной протез, сделанный из бриллиантовых зубов троллей. Он вставил его в рот и подвигал челюстью несколько раз. — Вот так-то лучше. Чего ты там говорил?
— Он не подходящий бард, босс.
— Значит, ему придется быстро учиться, — пожал плечами Коэн. — Он хотя бы лучше чем те, что были в Империи. Там вообще не воспринимают стихи длиннее, чем в семнадцать слогов. А этот хотя бы из Анк-Морпорка. Он обязан был слышать о сагах.
— Я сказал, что нам надо было остановиться в Китовом Заливе, — сказал Маздам. — Ледяные пустыни, холодные ночи… классная земля для саги.
— Ага, если ты похож на медузу, — Коэн вытащил меч из сугроба. — Пойду-ка, выбью из головы этого парня всякие цветочки.
— Кажется, что вещи вращаются вокруг Диска, — сказал Леонард. — Как, например, луна и солнце. И как, если вы помните… Мария Песто?
— Корабль, про который говорят, что он отправился прямо под Диск? — спросил аркканцлер Чудакулли.
— Действительно. Известно, что в результате ужасного шторма он свалился за Край, недалеко от залива Манте, и был замечен рыбаком, когда поднимался над Краем недалеко от ТинЛинга несколько дней спустя, где он и разбился о риф. Выжил только один человек, чьи последние слова были… довольно странными.
— Помню, — сказал Чудакулли. — Он сказал «О Боги, там одни слоны!»
— Я думаю, что, при достаточной силе толчка и латеральной компоненте судно, отправленное за край мира будет естественным образом двигаться под действием силы тяжести и взойдет на противоположной стороне, — сказал Леонард, — вероятно до достаточной высоты, чтобы соскользнуть на любое место на поверхности.
Волшебники уставились на доску. Затем как один повернулись к Думмингу Тупсу, который что-то писал в своем блокноте.
— Что скажешь, Думминг?
Думминг посмотрел в свои записи. Потом посмотрел на Леонарда. Потом перевел взгляд на Чудакулли.
— Эм… да. Возможно. Эм… если упасть с края достаточно быстро, то… мир подкинет тебя обратно… и ты будешь падать, но как бы вокруг мира.
— Ты хочешь сказать, что, падая вниз с мира мы — и я хочу особенно отметить, что говоря слово мы, я не имею в виду конкретно себя — мы в итоге упадем на небо? — сказал Декан.
— Эм… да. В конце концов, солнце проделывает это каждый день…
Декан был в восторге.
— Изумительно! — сказал он. — Так значит… можно закинуть армию прямо в тыл врагу! Ни одна крепость не устоит! Можно направить огненный дождь прямо на… — он заметил взгляд Леонарда. — … на нехороших людей, — неубедительно закончил он.
— Этого не произойдет, — строго произнес Леонард. — Никогда!
— Может ли… то, что вы планируете, приземлиться на Кори Челести? — спросил Ветинари.
— О, конечно, там должны быть подходящие снежные равнины, — сказал Леонард. — Если нет, то я уверен, что смогу придумать какой-нибудь альтернативный метод приземления. К счастью, если вы заметили, предметы, оказавшиеся в воздухе, имеют тенденцию падать вниз.
Чудакулли было хотел прокомментировать это заявление, но одернул себя. Он знал репутацию Леонарда. Этот человек мог придумать семь изобретений за завтраком, включая два новых способа за тостом. Этот человек изобрел шарикоподшипник, такое простое изобретение, до которого никто не додумался ранее. Это и было сосредоточие его гения — он изобретал то, что может представить любой, а люди, способные изобрести то, о чем любой мог бы подумать, очень редко встречаются.
Этот человек был так рассеяно-умен, что мог рисовать картины, которые не просто будут следить за вами взглядом, но и проводят вас до дома и вымоют грязную посуду.
Некоторые люди самоуверенны, но лишь потому, что они глупы. Леонард же выглядит как тот, кто самоуверен потому, что у него для этого есть все основания. Он вполне может спрыгнуть с высокого здания, ни капли не колеблясь, для того, чтобы разобраться с проблемой предстающей перед тобой земли.
И он сделает это.
— Что требуется от нас? — спросил Чудакулли.
— Ну… эта штука не может управляться магией. Я понимаю, что магия ненадежна вблизи Пупа. Но вы можете обеспечить ветер?
— Конечно, это именно те, кто нам нужен, — сказал лорд Ветинари. И волшебникам показалось, что пауза после этой фразы затянулась. — Они поднаторели во всяких манипуляциях с погодой.
— Сильная буря после ланча, думаю, нас устроит, — продолжил Леонард.
— Думаю, меня не уличат во лжи, если я скажу, что запасы ветра у наших волшебников практически неограниченны, — сказал патриций. — Не так ли, аркканцлер?
— Вынужден согласиться, мой лорд.
— Значит, мы можем надеяться на сильный попутный ветер. Я уверен…
— Секундочку, секундочку, — перебил Декан, который принял комментарий относительно ветра на свой счет. — Что мы знаем об этом человеке? Он создает… устройства, рисует картинки, точно? Да, конечно, это все просто здорово, но мы же знаем этим художников! Самые натуральные пустомели. Вспомните Чертова Тупицу Джонсона и хоть что-нибудь из того, что он построил! Не сомневаюсь, что картинки господина Щеботанского очень милые, но лично мне хотелось посмотреть на другие доказательства его удивительной гениальности, до того, как мы не доверим мир его… изобретению. Покажите мне хоть одну вещь, которую сделал он и не смог сделать никто более, если таковые, конечно, имеются.
— Я никогда не считал себя гением, — ответил Леонард, скромно потупив глаза и чертя что-то на листочке бумаги.
— Ну, если бы я был гением, думаю, что знал бы об этом… — начал Декан, но замолчал.
Рассеяно, едва глядя, что он делает, Леонард чертил идеально ровные окружности. Лорду Ветинари система комитетов казалось очень удобной. Большинство послов других государств собирались в Университете, как и главы Гильдий, и каждый из них хотел быть вовлеченным в процесс принятия решения, минуя обязательный этап работы мозгами.
Около семи комитетов, решил он, должно хватить. Затем, десять минут спустя, когда первый суб- комитет разросся буйным цветом, он отозвал в сторонку несколько людей, организовал Разносторонний Комитет и заперся с ними в маленькой комнатке.
— Летучему кораблю понадобится команда, — сказал он. — Он сможет поднять троих. Одним будет Леонард, ибо он, честно говоря, собирается работать над ним даже после его готовности. Кто будут еще двое?
— Необходимо отправить наемного убийцу, — сказал лорд Низз из Гильдии Наемных Убийц.
— Нет. Если бы Коэна сотоварищи можно было бы так просто убить, то они уже давно были бы мертвы, — ответил лорд Ветинари.
— Может, нужна женская рука? — отозвалась госпожа Длань, глава Гильдии Белошвеек. — Я понимаю, что они уже старики, но мои девочки могут…
