обратно тебе дарю. За козу.
– У шурина? – потускнел Кролик. – А где он живет?
– На Камчатке, – радостно сообщил Бычок. – Там этого льда до хрена. Бури себе и бури. Всю полярную ночь.
– А поближе у вас шурина нет? – безнадежно спросил Вовчик.
– А тебе зачем? – Бычок искренне удивился.
– Так ледобур нужен!
– В сарае возьмешь. Навсегда. Дарю. Потом на место положишь. Смотри не утопи.
– Бежим к нему, – шепнул Вовчик, – пока про Камчатку опять не вспомнил.
…В сарае у Бычка ничего не было. Кроме ледобура. Он одиноко стоял в углу, покрытый ржавчиной и пылью.
– Во! – сказал Кролик, вернувшись к Блиндажу. – Достали!
– Вас посылать! – недовольно сказал Колька. – Вы что, на Камчатку за ним ездили?
– А ты откуда знаешь? – удивился Вовчик.
Колька не ответил, взобрался на холмик, воткнул лезвия ледобура в землю и завертел рукоятку. Шнек охотно и легко пошел вглубь. И погрузился почти весь.
– Все, – шепотом сказал Колька. – Твердое что-то. – Провернул еще чуть и вытащил ледобур из скважины.
На лезвиях его, на первом витке шнека, оказалось несколько темных щепок.
– Точно! Накат!
– В другом месте попробуй! – подсказал Миха. – Мало ли – может, просто корень или деревяшка попалась.
– На, пробуй!
Мишка азартно завертел ручку.
Результат тот же: ледобур уперся и вынес на поверхность такие же полусгнившие щепки, почти древесную труху.
– Кролик! – торжественно сказал Колька. – Ты – молоток!
Кролик расцвел. Второй раз сегодня его молодцом назвали.
– Ты достал ледобур! Тащи еще две лопаты.
Кролик чуть не взвыл от такой логики. Не успел. За него складно завопила вся команда:
– Чуть что – так сразу Кролик!
– Я схожу, – пожалел пацана Костик. Ему нравился этот безобидный и дружелюбный Кролик. Отзывчивый даже на малое доброе слово.
– Погодь, – остановил его Колька. – Идите с Михой. Нечего двадцать раз бегать: тащите все, что может пригодиться. Лопаты, ножовку, топор.
– Гвоздодер, – дополнил список Миха.
Они пошли в деревню.
– К тебе не пойдем, – рассудил Миха. – Нечего перед милицией светиться. Дядька Андрей – он дотошный. Глазом не моргнешь – все выспросит, не отвертишься. – И привел еще один довод: – И пила у нас отличная. Лучшая в селе.
Они отобрали все, что нужно, в Михином сарае и вернулись к Блиндажу.
Сноровисто сняли дерн с квадрата, примерно с метр площадью, начали копать, сменяясь.
Вскоре лопаты уже выбрасывали не землю, а желто-черную древесную труху.
– Верхний накат, – пояснил Колька. – Сгнили бревна.
Выгребли остатки щепок, лопаты глухо застучали в твердое дерево. Очистили этот слой – теперь были видны хорошо сохранившиеся бревна, лежащие поперек верхнего слоя.
Миха поскреб затылок:
– А ниже еще может быть накат. Как в песне.
– Там и заминировано может быть, – сказал осторожный Кролик.
– Может, – согласился Колька. – Но не потолок же. Проникнем если внутрь – там осмотримся. Фонарик мы не захватили.
– В дырку светло будет.
Колька взялся за топор, начал проруб в одном из бревен. Получалось у него ловко – топор послушно звенел, вырубая лаз, летели щепки.
– Два бревна вырубим и хватит. Пролезем. – Колька передал топор Михе.
Тот сделал второй проруб. Просунули в щель ломик, поднажали – обрубок крякнул и вылез из своего места, скатился к подножию холмика, похожий на огрызок великанского карандаша, заточенного с двух концов.
Под ним обнажились поперечные бревна очередного наката. Вырубили соседнее бревно.
Дальше стало сложнее, рубить в глубине проема было трудно, не с руки.
– Пилить придется, – сказал Колька, вырубая лаз, чтобы было куда вставить лезвие ножовки.
– Три дня, – вздохнул Кролик. – Шесть пропилов. А у меня куры не кормлены.
Да, куры не кормлены. Коровы не доены. Шесть пропилов в бревнах чуть ли не обхватной толщины.
Но Колька, как настоящий командир, сумел ласковым и добрым словом влить в своих подчиненных новые, свежие силы:
– Кто ныть будет, тому в лоб, – коротко пообещал он.
На первый пропил потратили почти час. А сил – еще больше. Промучались здорово – пилить было неудобно, приходилось работать ножовкой либо лежа на животе, либо сидя на корточках. К тому же пилу все время заедало в твердой древесине.
– Это не пила, – пыхтел Миха, – это расческа пластмассовая. Все! – он отвалился, обессиленный, от проема, завершив пропил – первый из шести. Выпустил из руки самую лучшую в селе пилу. – Обед. Или забастовка.
– Лучше забастовка, – робко выбрал Кролик. – Подольше получится.
– Да? – Колька упер руки в боки, глядя на него с верхушки холмика. – А этот разор так и оставим? Первый, кто мимо пройдет, враз догадается. А если эти, черномордые, нагрянут?
– Ночевать, что ли, здесь?
– Надо будет – заночуем! А кто…
– Знаю, – буркнул Кролик. – Тоже мне – новость.
Галка вызвалась сходить в село, принести что-нибудь перекусить. Костик пошел с ней.
Когда пересекали поле и спускались к реке, Галка, искоса поглядывая на Костика, спросила его:
– Тебе у нас нравится?
– Очень, – честно ответил он. И хотел бы добавить: «Особенно ты». Но не решился.
А Галка будто поняла.
– Я покажу тебе ту протоку. С бессонными кувшинками. Мы туда сплаваем, вдвоем.
И Костик понял, что она очень многое сказала ему этими словами…
Костик дождался Галку у калитки, взял у нее сумку.
– Мама тебя в окошко разглядывала, – засмеялась Галка. – Симпатичный, говорит, мальчик.
– Ага, – тоже улыбнулся Костик. – Только очень городской. Ничего, оказывается, не умею.
– Ну и что? – удивилась Галка. – Я в городе тоже, наверное, растерялась бы.
– А ты приезжай к нам. Отец рад будет.
– Ага, посмотрит на меня в окошко и скажет: симпатичная девочка, только очень деревенская, – она опять рассмеялась. – Он у тебя кто?
– Миллионер, – просто сказал Костик.
– Настоящий? – ахнула Галка. – Обязательно приеду. На миллионера посмотреть. Я их только по телевизору видела. Он, наверное, очень строгий и деловой, да?
– Когда как. На дядю Андрея очень похож.
Галка кивнула, показывая, мол, поняла, что он имел в виду.
– А что он с тобой не приехал?
