попавшуюся катушку. Отмотал нитку и приложил к корешкам разнокалиберных книг, выстроенных точно по размеру — большие слева, маленькие справа. Отмотал подлиннее, протянул от спинки кровати к комоду…
Все ясно. Квартиру обыскивали.
Тщательно, неторопливо, аккуратно. Придавая всему первоначальный вид. Работали очень грамотные люди — но не знающие о некоторых привычках Макса (приобретенных не то в детдоме, не то в армии), которые сам Танцор считал немного маниакальными, — особенно о привычке выравнивать предметы обстановки при помощи натянутой нити.
В предположение об уехавшем на войну контрактнике обыск уже никак не укладывался.
Он еще раз посмотрел на книжную полку, подошел, тихонько присвистнул. Брошюра атласа, форматом превышающая другие книжки, стояла вверх ногами. Граев покачал головой. Неужели прокололись люди, сумевшие столь тщательно замаскировать все следы обыска? Сомнительно… Или сам Макс хотел привлечь внимание, оставить некий знак именно Танцору, хорошо знавшему его привычки?
Он достал атлас. «Юго-Запад Ленинградской области.» Масштаб 1: 100 000. Проще говоря — военная километровка, порезанная для удобства пользователей на страницы. Последние годы, когда с многих карт сняли гриф «Секретно», появилось немало таких атласов, весьма удобных для туристов, рыбаков, охотников, — не то что старые издания, точностью изображения не сильно превосходящие карту на пачке «Беломорканала».
Граев быстро, но внимательно перелистал страницы. Нигде никаких рукописных пометок. Хотя… Он открыл атлас на развороте, присмотрелся…
И тут зазвонил телефон. Не мобильник в кармане, но черный эбонитовый аппарат почти антикварного вида — на кухне у Макса.
На пятом звонке Граев подумал о том, что любопытство губит не только кошек… И снял трубку:
— Слушаю.
Женский голос. Слегка взволнованный.
— Максим? Ну наконец-то… Никак до вас не дозвониться…
— Слушаю, — повторил Граев, не уточняя своих анкетных данных.
Слышимость была отличная, а их с Максом голоса не слишком-то похожи. Спутать трудно, однако — спутала. Есть шанс что-либо узнать.
— Максим… — женщина сделала паузу, после которой неуверенности в голосе прибавилось. — Максим, мне порекомендовали вас люди, которых я не могу назвать… они просили сказать вам два слова: «переулок Гривцова». И сказали, что вы все поймете… и хотя бы согласитесь выслушать мою проблему.
Женщина замолчала.
У Граева, в отличие от Макса, переулок Гривцова никаких ассоциаций не вызывал. Но он сказал:
— Хорошо. Я вас слушаю.
— Разговор не телефонный, — теперь голос женщины звучал гораздо увереннее. — Вы могли бы подойти на Греческий проспект? Там, на углу с седьмой Советской, есть летнее кафе, совсем рядом, вы, наверное, знаете — большие такие зонтики бело-красные… Скажем, через тридцать минут? Или вас устроит другое время?
— Устроит и через тридцать. Как мне вас узнать? — спросил Граев, отнюдь не уверенный, что отправится на неожиданное свидание.
Женщина объяснила. Имени своего она так и не назвала.
Глава третья
Как иногда опасно пить пиво
— А ты давно на острове?
— С той самой ночи, как меня убили…
1
Остров был обитаемый.
Или, по меньшей мере, часто посещаемый, — два пешеходных моста связывали его с двумя берегами Луги. Автомост, облюбованный Джазменом, с острова не виден, — между ними три километра и крутой изгиб речного русла.
Большая часть посещавших остров граждан на нем не задерживалась, — пересекала по дорожке, соединявшей упомянутые мосты. Но кое-кто — судя по обильно разбросанным между деревьями пустым бутылкам и использованным презервативам — бывал здесь и с культурно-развлекательными целями.
Раннее утро, впрочем, оказалось неурочным временем для веселящихся компаний. Единственный абориген сидел под деревом и задумчиво счищал острой щепкой остатки алебастра с мокрых джинсов…
Этим задумчивым островитянином был Макс.
Джинсы постепенно высыхали и очищались, приобретая вид, не позволяющий отнести их обладателя к сословию бомжей. Но ясности в раздумьях не добавлялось. Сплошные вопросы.
Кто убрал акваланг? Джазмен? Есть и такая вероятность. Макс снова и снова прокачивал финальные реплики, звучавшие на мосту. Искал второй смысл, намек на отсутствие палочки-выручалочки на дне… Как известно, второй смысл можно обнаружить в чем угодно, — если старательно поискать. «Будешь удивляться всю оставшуюся жизнь…» — чем ни намек на исчезнувший акваланг?
Но тогда возникает другой вопрос: как Джазмен узнал о тайнике в нише опоры? Случайно — никак не мог. После закладки прошло меньше десяти часов, а экскурсии в свой подводный музей он совершает по жесткому расписанию, два раза в неделю.
Кто-то что-то случайно углядел?
Ага, Жак-Ив Кусто невзначай проплывал мимо и заметил Макса с Райнисом, прячущих акваланг и укладывающих цепь на дно. Цепь, кстати, не исчезла…
Самый реальный вариант: утечка. И единственно возможный ее источник — Райнис. Намеренно сдавать Макса резона у него нет, это понятно. Никто не станет так старательно просчитывать и тщательно готовить сложную многоходовку только ради того, чтобы в самый ответственный момент подставить напарника.
Однако — он не ждал в условленном месте с сухой одеждой и горячим кофе. И — блеска объектива на тщательно выбранной для съемки позиции Макс не заметил. Что, впрочем, ничего не значило, присматриваться времени не было…
Примерно так мог рассуждать любой аналитик, только что счастливо избежавший участи Муму. А еще чудом спасшийся аналитик должен был бы принять в расчет при планировании дальнейших действий и менее вероятные возможности. Дабы вновь не угодить на подводное кладбище — на этот раз с надежно связанными руками…
Макс аналитиком не был.
И его размышления венчал простой вывод: надо рвать когти. Немедленно. Добраться автостопом до Питера и залечь на дно, хоть это и звучит дурным каламбуром…
2
