чаще напоминала отцов церкви. И великих ересиархов, вроде Ария.
- А у неё учитель был неплохой, - заметил Дионисий, выслушав отчёт, - Я его знаю. Умный человек. А как ещё себя должна вести правящая августа? Достойного прелата рядом может не оказаться... А принять отпущение грехов от недостойного она полагает недостаточным.
Викарий удивился.
- Но, преосвященный, это же пелагианский хаос! Отрицать право на совершение таинства за недостойными священниками, тем не менее должным образом рукоположенными. Тогда никто не может утверждать, что достоин - ибо мы не можем знать, на ком сияет благодать Господня!
- Нет, это учение валлийской церкви, а она вполне православная. С точки зрения совершения таинства, личность отпустившего грехи и верно, значения не имеет. А вот в глазах мира - имеет, и ещё какое. Каков поп, таков и приход. Потому приход смеет требовать для себя истинного пастыря, а не подделку. Пусть даже канонически безупречного. Это создало страну святых, не забывай. Да и нас сюда привело. Так вот, если такое правило не бесполезно для простых мирян и хорошо для церкви, поскольку сдерживает искушения клира, то для нобиля, вокруг которого искушений предостаточно, оно жизненно необходимо. И некоторая жёсткость по отношению к себе в таких условиях допустима и оправдана.
- Она же в гроб себя загонит, - помрачнел викарий, - лица нет, одни глазищи. И вокруг круги фиолетовые. Но ты уверен, что это именно строгость к себе, а не совесть?
- Уверен. По твоим словам, пост Немайн начала только после окончания строительства лагеря и метательной машины. Когда от неё не требовалось более физических усилий. Это решение рационального аскета, а не раскаявшегося грешника. Похоже, она считает, что сама себе церковь и духовник.
Викарий не задал больше вопросов. А кто из мирян ещё может домыслиться до такого, если не та, чей официальный титул - 'святая и вечная'? Именно та, которая помазана вести христианский мир сквозь кровь и боль несовершенного творения - к Царству Божию? Та, которой дозволена кесарева доля - и в злате, и в крови?
Молчанием он себя выдал. Епископ улыбнулся.
- Адриан, похоже, не я один знаю, кто она.
Викарий пожал плечами.
- Я догадываюсь, как её зовут. Но сказать, что знаю, кто она, не смею. Для этого нужно читать её душу. А душа у неё...
- Странная. Сильная. Большая, - перечислил епископ, - Для духовника - головная боль и вечная забота. И слава, если ему удастся хоть немного облегчить ей путь к Богу. Как ты смотришь на то, чтобы принять этот труд на свои плечи?
На этот раз сначала были не обнимашки. Сначала был очень недовольный Дэффид.
- Явилась, - буркнул вместо приветствия, - Вот посылай девок воевать. На месяцок отлучилась - уже в подоле принесла. Как это понимать прикажешь?
- Можешь меня выпороть и запереть, - голос Немайн был тусклым и безразличным, - только завтра, хорошо? А сейчас твоему внуку нужна тёплая вода... Или ты не озаботился встретить внука? Кто-то меня уверял, что родных и приёмных детей в Камбрии не различают.
- Не различают, - уверенно откликнулась Глэдис, - вот уж не ждала, что бабушкой меня сделает младшенькая. И не слушай моего ворчуна. Всё сделано, всё готово - и без его участия...
Вот тогда из-за материной спины и полезли сёстры. Немайн хотелось плакать, смеяться, в душе пела гордость за сына - и рычало желание отогнать всех этих назойливых существ от своей прелести. Разум рвало на части. И всё, что она смогла сделать - это обнять покрепче драгоценный свёрток, и сообщить не слышанную ещё семьёй радость.
- Он мой. Совсем мой, понимаете?
Её виноватая улыбка оставила Дэффида в одиночестве. Он оглянулся на Кейра - тот гладил Туллу по не начавшему ещё расти животу. Его отпрыск будет вторым внуком Дэффида ап Ллиувеллина. Или первой внучкой. Внуком или внучкой - вот тут неясно, вот тут разница. А уж каким по счёту - в Камбрии подобных глупостей не различают!
К ужину и глава семьи немного отмяк. Особенно как посмотрел, как несчастная дочь ложкой мешает в тарелке овощи.
- Ладно хоть парень, - переменил гнев на милость, - но чтобы больше такого не было.
- Пока этот не вырастет, не будет, - порадовала Немайн, - тут в чём штука. У нас, у сидхов, детей мало рождается. И редко. Ну, раз в сто лет, скажем. В таких условиях каждый ребёнок - это даже не сокровище. Это вопрос, будет род жить или нет. У тилвит тег так же. Собственно, мы ведь и есть тилвит тег. Только самые-самые. Оттого мимо бесхозного или дурно присмотренного младенца пройти не можем. Если собственных нет. А человеческие младенцы от наших малоотличимы. Второго не возьму - у нас близнецов не бывает, дети родятся редко. Так что на ближайшие лет пятнадцать можешь быть спокоен.
- Эк загнула - пятнадцать лет, - возмутился Дэффид, - вот выйдешь замуж, будешь рожать по ребёночку в год. Мы, Вилис-Кэдманы, не какие-то сидхи, мы плодовиты. Изволь не нарушать традицию.
- Значит, эти пятнадцать лет не буду замуж выходить.
- А кто тебя спросит? Несколько годиков подождать придётся, конечно - пока старшеньких не распихаю. А как Сиан под венец отправим - ей-ей, шести годков не пройдёт - тут и твоя очередь. И не смотри, что уже с дитём - моей дочери жених всяко найдётся.
- После Сиан, так после, - Клирика такой вариант вполне устраивал. Тем более, что вполне мог обернуться и двумя десятками лет - сестрички демонстрировали стремительно нарастающую переборчивость. Кейр с Туллой успел, а остальные решительно не желали смотреть на простых благородных воинов. А как же? Одно дело - всего навсего богатые невесты. Другое - сёстры богини и дочери самого важного человека в нескольких королевствах. Так вдруг оказалось. Тоже не без участия Немайн.
Когда в город влетел первый гонец от армии - порадовались избавлению от разбойников, да забеспокоились, не случится ли война. Случилась. Тогда над Диведом словно туча повисла. Война есть война - да и слишком долго не знали бритты настоящих побед. Чтобы враг не просто, умывшись кровью, уходил восвояси - а чтоб земля супостата стонала под поступью британского войска, и качались в петлях на воротах собственных городов и погостов те, кто отдавал приказы резать 'полухристиан' до последнего человека. Только Артур да Кадуаллон и вспоминались. А таких, после которых области, реки и города возвращают полузабытые имена, и в бывших владениях варваров снова звучат валлийский и латынь - и вовсе не случалось. Разве в седых легендах.
Эта стала первой. И пусть враг был тот же, что в песнях - старый и усталый, а не молодой и жадный. Какая разница? Диведцы затаили надежду, узнав, что холм супостата обложен осадой, и не смеет огрызнуться. В этот самый момент и явилось посольство короля Пенды Мерсийского. Чужие воины, закалённые десятками битв, с уважением и трепетом рассказывали о громадных машинах, дрожащей земле и неприятеле, не смеющем высунуть нос из норы - целом языческом боге. И явились они не с пустыми руками. Явились - склонить головы перед величием Диведа и просить помощи. Предлагая поддержать своим весомым голосом претензию короля Гулидиена на престол Британии.
Вот тогда и выяснилось: Дэффид из клана Вилис-Кэдманов человек, не менее важный, чем король. Он один имел право созвать совет кланов королевств юго-западной Камбрии. А только этот совет давал право королям поднять ополчение для похода за границы. Это означало большие расходы, большую честь и ещё большую власть - и все это разом свалилось на Хозяина заезжего дома Дэхейбарта. А неосторожные языки болтали, что пусть король Гулидиен и молодец, но причиной внезапного предложения мерсийцев-язычников стала младшая дочь Дэффида. Богиня войны. Которая сама по себе стоит армии.
Как зашёл разговор о сёстрах, те похвастались. Мол, не у одной тебя теперь рабыня есть. У нас тоже.
- Это кто? - Клирик испугался. Он понимал, что в нынешнем Уэльсе нет крепостных да холопов не из высокоморальных соображений. Но искренне надеялся, что не послужит причиной возрождения позорного и вредного института рабства, - И Нарин не рабыня, а кормилица. Моего сына рабыня кормить не может.
Пусть хоть мода будет на свободных слуг. Статус. Мол, у тебя рабы - ты не крут. Задумались.
- В общем, на нас теперь речка Туи работает! Муку мелет, тесто месит. Даже стирает. Правда, плохо...
