лимона.
– На этот раз я нарочно сделал все, чтобы ты не сумела угадать, – признался Тиндалл, глядя на девушку с нескрываемым восхищением. – Неужели только по запаху? Так ведь и он был не таким, как в прошлый раз…
– Я на самом деле уже пять лет работаю в алхимической лаборатории, – горделиво отозвалась Тай. – Поэтому, во-первых, умею различать оттенки ароматов, а во-вторых, знаю, как непросто их придумывать. Кроме воображения, тут надо иметь кое-какие навыки, а с этим в Замке… сам знаешь как. И из женщин-то далеко не все пользуются благовониями, да и те самыми простенькими. А уж из мужчин, если они не из Алмьяра – только ты… и Шиповник, – она хитро усмехнулась.
Он привлек ее к себе – сильно, с подчеркнутой властностью, – тронул губами затылок, шею, обнаженные плечи.
– Ты выиграла, полностью выиграла все три раза. Я уже перестал верить, что здесь найдется хотя бы одна женщина, способная на такое. Что ж, отныне ты под моей рукой, и я не отдам тебя никому!
– А как же эта тварь, Вэйстел? – поддразнила его Тай.
– Простой фантом, – махнул рукой ее любовник. – Наглядный образ мировоззрения так называемого «настоящего мужчины», который решительно не представляет, зачем вообще нужны женщины, кроме как для постели. Поэтому они его почти не интересуют, а спать он в идеале предпочел бы со своей верной овчаркой, – он рассмеялся, и Тай не смогла не засмеяться вместе с ним.
– Значит, ты сам ее сотворил? – уточнила она, отсмеявшись. – Никогда не слыхала, чтобы кто-то здесь мог такое – даже Элори…
– Есть такая странная категория обитателей Замка – Ювелиры, – чуть смущенно, на мгновение выпав из образа, пояснил Тиндалл. – Ты не слышала прежде этого слова, я не ошибаюсь? У них совершенно особый статус, и их никогда не было больше десяти… а я даже не лучший из них. Пройдет совсем немного времени, и ты, если захочешь, будешь уметь все то же, что и я – у тебя для этого прекрасные задатки. А главное… помнишь, ты сказала Дэйру про подлинник и подделки? Так вот, ты тоже в полной мере наделена этим свойством – а только оно и делает человека истинным Ювелиром.
– Помню, – Тай прижалась к нему всем телом, ощущая, как медленно и сильно поднимается в ней желание. – Как же я счастлива, Тиндалл, что нашла тебя здесь! Ты такой… такой… ты лучше всех!
В этот миг в конце коридора возникла еще одна пара, ищущая уединения, и Тиндалл снова поспешно закрыл лицо кожаной маской.
– Пойдем, я покажу тебе свои тайные покои. Кстати, – он усмехнулся уголками губ, – ты ведь еще не испытала, каков в близости Айро с Итанки…
– Слушай, Тиндалл, а на самом-то деле ты какой? – спросила Тай, когда все пришло к своему концу, и они просто молча лежали в объятиях друг друга на покрывале, напоминающем древесный мох не только запахом. На полу валялись обрывки ее платья, которое Айро разрезал надвое ножом перед тем, как швырнуть девушку на постель, и сделал это столь ловко, что даже не задел ее кожи… – Ты всегда доигрываешь до конца – каждый раз я разоблачала тебя до близости, и все равно не покидает ощущение, что я была на ложе с четырьмя совершенно разными людьми…
Он улыбнулся ей так тепло, что Тай даже не стала гадать, кому принадлежит эта улыбка – Дэйру из Ониксовой Земли, или юному насмешнику, пойманному ею за хвост, а может быть, кому-то, кого она еще не видала…
– Веришь ли, Тайах – я такой, каким хочу быть. Это же Замок, где нет ничего невозможного, и я играю ту роль, какая придет мне в голову, под настроение. А каким бы ты хотела меня видеть?
Каким? Тай задумалась. Искрометная дерзость и возвышенное преклонение, бережная забота и агрессивная мужественность, страстная юность и мудрая зрелость – разве может все это совместиться в одном человеке? Но вот он, позволивший запомнить себя и таким, и иным, и третьим…
– Каким хочешь, таким и будь, – Тай намотала на палец одну из его жестких косичек, переплетенную алой нитью. – Все равно ты – это ты. Ты сыграешь тысячу ролей и останешься собой. А те, кого я знала здесь до тебя, и собой-то быть не умели.
– Спасибо тебе, Тайах, – он легко поцеловал ее в плечо. – Но имей в виду, я все равно сумею выяснить, что же тебе больше нравится… А сейчас постарайся уснуть. Если ты заснешь на этом ложе, то проснешься у себя, и отныне всегда будешь попадать в Замок, просыпаясь в моих покоях…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ,
в которой Тай узнает много нового как о себе самой, так и о других известных личностях
Поскольку аз есмь церемониймейстер,
Мне этот утренник вести -
Молчи, не спрашивай, куда,
куда, куда…
Демоны ее знают, как называлась эта площадь во времена вайлэзского господства – к тому моменту, когда Джарвис первый раз оказался в лаумарской столице, старое название было давно забыто, и гордые местные жители именовали ее исключительно площадью Свободы. Вот только в тот раз он въезжал на эту великолепно пригнанную брусчатку верхом, с Зеркалом у бедра – сейчас же сидел в повозке со скованными руками и различал в открытом проеме лишь фрагменты окружающих зданий.
– Смотри, Тай, – повел он рукой в сторону проема, звякнув железом на запястьях. – Видишь вон то сооружение ядовито-розового цвета, с балкончиком? Это их так называемый Дворец Народного собрания. Что-то вроде вайлэзских Генеральных Штатов, только без короля во главе. Говорят, именно с этого балкончика когда-то и была провозглашена независимость страны…
– Нашел время показывать достопримечательности, – Тай даже головы не повернула. При въезде в Кильсед она изрядно разнервничалась и тщетно пыталась это скрыть.
– Да не в достопримечательностях дело! – слегка обиделся Джарвис. – Просто для того, чтобы отправить нас в застенки Святого Дознания, нет никакой необходимости въезжать в Церковный квартал через площадь Свободы. Тюрьма едва ли не с противоположной его стороны, а на площадь выходят кафедральный собор и чуть подальше – личные апартаменты архиепископа Кильседского.
– И в которое из этих двух мест нас, по-твоему, везут? – поинтересовалась Тай с несколько большим оживлением.
– Понятия не имею, – озадаченно произнес принц. – Ясно одно – не в тюрьму.
Погрохотав по брусчатке еще пару минут, повозка замерла в виду великолепной чугунной ограды из сплетенных кованых роз и терний. Невидимые Катем и Лувес обменялись репликами, которых Джарвис не разобрал, затем в поле зрения мелькнула фигура солдата в скругленном шлеме. Наконец, минут через десять томительного ожидания, в повозку заглянула голова Лувеса.
– Выводи пленных, – скомандовал он стражнику. – Его преосвященство ждет.
На улице Тай сразу втянула голову в плечи – накрапывал противный осенний дождь. Смеркалось, но еще можно было разглядеть, что деревья и кусты в парке вокруг дворца уже наполовину облетели. Да, это вам даже не Вайлэзия…
Их провели под конвоем – Лувес шествовал впереди, Катем же остался у повозки, весьма взбешенный этим обстоятельством – к какому-то боковому входу. Со скованными руками подниматься по крутой темной лесенке было очень неудобно, пару раз Тай оступилась, и Лувес был вынужден ее поддерживать. За лестницей последовал коридор, широкий, но столь же темный – падающего из окна тусклого вечернего света, да еще прошедшего сквозь кроны деревьев, было явно недостаточно для того, чтобы рассмотреть детали убранства.
У тяжелых дубовых дверей, напомнивших Джарвису вход в зал заседания Генеральных Штатов, но
