прямо из-за борта. На этом достоинства ситуации кончались и начинались ее недостатки.
Во-первых, баржа двигалась слишком медленно – ее скорость вряд ли превышала скорость хорошего пешехода. Во-вторых, была практически неуправляемой. То есть с рулевым веслом Джарвис мог справиться без особого труда, но он не собирался сидеть на этой скамье круглые сутки – надо же ему было когда-то и спать! А значит, шанс влететь на мель или чего-то в этом роде был достаточно велик. И наконец, вчера Джарвис наследил за собой так, как не доводилось ему даже в анатаорминской Долине Царей, после чего уже вряд ли имел право рассчитывать на хорошее отношение лаумарцев.
Не то чтобы принц опасался погони – поразмыслив, он пришел к выводу, что всадник скачет куда быстрее, чем движется его плавучее корыто, а до сих пор не обнаружить пропажу баржи с копченостями хозяйственные монахи просто не могли. Значит, если погоня не объявилась до сих пор, то уже и не объявится. Но все равно высадка на лаумарский берег была чревата многими неприятностями. Поэтому разумнее всего было, молясь, чтобы за это время не случилось никакой беды, миновать на плавсредстве Алмьярский хребет – границу Лаумара, естественную и почти неприступную стену, воздвигнутую природой меж владениями Порядка и землями Хаоса – и лишь за хребтом, где Таарха превратится в Та’ркэ, вылезти на берег в поисках способа ускорить продвижение к Афрару.
Приняв решение, Джарвис глубоко вздохнул и набил рот хлебом с копченым мясом. Медвежатина оказалась выше всяких похвал – куда лучше того бараньего бока, о котором принц мечтал вчера на подступах к Шайр-дэ, и это послужило ему некоторым утешением. А уж кружка ароматного сливового вина и вовсе привела в хорошее расположение духа, разом избавив от похмельного состояния.
Принц покосился на ножны, из которых как ни в чем не бывало торчала рукоять Зеркала. Разве подумаешь, что этот кусок железа способен откалывать такие номера, как вчера?
– Что, стыдно, зараза божественная? – благодушно произнес Джарвис, наливая себе вторую кружку. – А я вот сижу и думаю: может, сбыть тебя с рук в Алмьяре да обзавестись чем-нибудь попроще? Или все-таки оставить при себе до следующей выходки? Ну объясни ты мне, зачем понадобилось спасать эту девицу! Что она, сама Менаэ во плоти? Конечно, нехорошо, когда симпатичную девушку суют на костер только за то, что она владеет завалящей магией, но жизнь-то хозяина зачем такому риску подвергать?
– Но ведь на вас нет ни царапины, мой рыцарь, – неожиданно раздался из-за спины Джарвиса низкий женский голос. – Так ли велик был риск, о котором вы говорите?
Принц резко, как от удара, обернулся. За его спиной в ореоле послеполуденного солнца по-кошачьи потягивалась вчерашняя ведьма. За размышлениями под сливянку с копченым медведем он совсем позабыл о ее наличии на барже.
– Конечно же, прошу прощения, что втянула вас в свои дела против вашей воли, – продолжала ведьма. – Но знаете, когда речь идет о жизни и смерти, как-то не задумываешься о таких мелочах, как вежливость.
– Что вы хотите этим сказать? – сухо поинтересовался Джарвис.
– Только то, что это моя сила вела ваш меч вчера вечером, – девушка закинула руки за голову, откровенно демонстрируя собеседнику, как обольстительно ее тело. – Он ведь создание Хаоса и с радостью подчиняется тому, кто способен направлять хаотическую силу. Кстати, я забыла представиться. Мое имя Ломенархик, а ваше, мой рыцарь?
– Джарвис, – уронил принц еще суше. Он хотел добавить «и я не ваш рыцарь», но в последний момент промолчал. За пять с лишним лет странствий он твердо уяснил, что на континенте быть одиноким бродячим рыцарем, авантюристом и даже гробокопателем не в пример спокойнее, чем наследником меналийского престола. Никто не знал его настоящего титула, даже Сонкайль, и ничего страшного не случится, если не будет знать и впредь.
Ломенархик прищурилась и откинулась назад, отчего ее роскошные темно-русые волосы в беспорядке рассыпались по деревянному борту. Упругая грудь натянула рубашку из тонкого льна, черная юбка, вышитая мальвами, соблазнительно заколыхалась…
Черти морские, какая юбка?! Еще вчера на ведьме был бесформенный балахон из драной мешковины, обычное одеяние казнимой! Откуда она взяла на этой посудине праздничное платье лаумарской горожанки, да еще сшитое не из самых дешевых тканей?
– До сих пор я считал, что силу долгоживущего у смертных может превзойти либо сила опытного мага из Солетт, либо мощь жреца, – начал Джарвис осторожно. – Однако вы явно не жрица и вряд ли обучались в Солетт…
– Жрица? Вот еще! – девушка капризно сморщила очаровательный носик. – Того не делай, сюда не ходи, этого не ешь – и все это ради обладания силой, которую совершенно некуда применить при таком раскладе? Ску-учно! По-моему, сила нужна только для того, чтобы получать удовольствие с ее помощью!
Старое ведро без ручки, валявшееся неподалеку на палубе, внезапно взлетело в воздух, описало плавную дугу и опустилось в реку. Наполнившись водой, оно проделало обратный путь, аккуратно встав на доски настила рядом с Ломенархик. Та с невозмутимым видом наклонилась к ведру, зачерпнула оттуда пригоршню воды и умылась, а затем игриво ударила по воде рукой, отчего брызги полетели прямо в Джарвиса.
– Вот так-то! – победоносно усмехнулась девушка. – И ничего я за это не плачу! Больше слушайте этих монахов! Никому я не продавала ни тела, ни души. Единственное, чего требует от тебя Хаос – быть собой, то есть делать то, чего тебе и так больше всего хочется. А уж тех, кто ему понравится, он одаривает силой просто за то, что они такие, а не иные. Впрочем, что я вам это объясняю? Вы же с Драконьих островов, а все их жители – любимые творения Хаоса!
– Однако мои способности уступают вашим, – произнес Джарвис еще более осторожно. – Я бы мог вот так зачерпнуть воды из реки, но переменить драный мешок на роскошный наряд одной лишь силой мысли… – конец его фразы утонул в смехе Ломенархик.
– Роскошный наряд? – еле выговорила она. – Вы видали празднества своего народа, мой рыцарь – и называете роскошью наши лаумарские тряпки? Да это всего лишь та малость, которая нужна, чтобы не стыдно было высунуться наружу!
На это Джарвис даже не знал, что ответить. Меж тем Ломенархик опустилась на колени и взяла в ладони мятую кружку, из которой принц только что допил сливянку.
– Вы говорите, мои способности превосходят ваши, хоть вы и с Драконьих островов? Что ж, значит, вы чем-то не нравитесь Повелителю Хаоса, – она снова сощурилась, как кошка. – Всего лишь быть собой, жить, как хочешь, и делать, что можешь… Вот только одни творят чудеса, а другие придумывают правила и запреты, ибо ничего другого сотворить не могут! Мелкие людишки всегда завидуют тем, кто способен на большее, чем они с их мелочными желаниями. Потому и отдают столь охотно власть над собой разным дубоголовым монахам. Они им понятнее и роднее, чем чудотворец, наделенный умом и искусством, – с этими словами ведьма разжала ладони. Вместо оловянной кружки в них сверкал серебряный бокал, украшенный тончайшей филигранью.
– Вообще-то я предпочитаю пить из тонкого стекла, – бросила она, наливая себе из бурдюка. – Но здесь, на корабле, его так легко разбить… М-м-м… восхитительно! Честное слово, когда пьешь такое вино, то прощаешь родной стране даже святошу архиепископа с его постной рожей. А уж я-то, смею думать, разбираюсь в винах!
– Кстати, об архиепископе, – прервал Джарвис самоупоенный монолог Ломенархик. – Если вы так сильны, то как же позволили монахам втащить себя на эшафот?
Ведьма скривилась.
– Сила архиепископа тоже весьма велика. Но Лаумар – земля Порядка. Его силу она умножает, мою же гасит. К тому же меня застали врасплох… Последние три года я жила в Алмьяре – там мне даже дышать было легче, – и лишь узнав о смерти батюшки, вернулась проводить его в последний путь. В конце концов, разве я хотела так уж много? Мне нужны были только батюшкины деньги, а дом, сады и давильня для слив – законная доля моего брата. Разве наследство не должно делиться поровну между обоими детьми? Но… но был один молодой человек, которого я любила, еще живя в Лаумаре… за эти три года он успел уйти в монахи. И там из него вытравили даже память о нашей любви, – Джарвису показалось, что Ломенархик всхлипнула. – Он-то и выдал меня Святому Дознанию. Скажите, мой рыцарь, неужели я могла ожидать такого предательства от того, кто познал мое тело не раз и не два? А ведь когда-то я даже собиралась
