— Понятно. А на вопрос ответчика, что же это за музыкант, который не умеет играть, он ответил, что такой вопрос — дискриминация альтернативных музыкантов?
— О. Я вижу, ты уже понимаешь его логику. Но второй повод ещё интереснее. Плагиат.
— Плагиат?!! Это же — библия, Том!
— Хайднагер сказал, что один русский учёный недавно открыл, что в хронологии есть ошибки. И Христос жил не две тысячи лет назад, а всего пятьсот. Хайднагер однако утверждает, что пересчитал хронологию методом этого учёного и выяснил — на самом деле Христос жил на прошлой неделе.
— И что Иисуса на самом деле звали Хайднагер?
— Нет. Хайднагер всего лишь предоставил текст своего письма, где изложен фрагмент из библии.
— Ну и какого чёрта тогда?
— Дело в том, что, поскольку Иисус жил на прошлой неделе, то все библии, выпущенные ранее, пишут о каком-то другом Иисусе. А письмо Хайднагера написано уже после появления настоящего Христа. Поэтому он-то как раз пишет об настоящем Христе. Пишет первым на Земле. Что подтверждают учёные.
— Из открытой им же академии?
— Зришь в корень. Раз в институтах можно изучать креационизм, то, по мнению Хайднагера, можно изучать и теории того русского учёного. Соответственно, он зарегистрировал институт, занимающийся проблемами хронологии. И его троюродный брат от имени учёных подтвердил, что Христос жил на прошлой неделе и первым про него написал именно Хайднагер. А издательство, соответственно, украло его текст.
— Но этому тексту ведь уже тысячелетия.
— Это — буквам. А вот персонаж — новый. Впрочем, Хайднагер в качестве альтернативы предлагал издательству написать на обложке, что в их книге имеется в виду иной Христос. Не тот, который сын бога согласно нашей вере. Совпадение имён случайно.
— И что ты сделал?
— Отложил слушание. Что я ещё мог сделать? Однако вчера я поймал себя на странной мысли. Вот эти истцы, о делах которых так часто вспоминает Хайднагер, эти целители, учёные, однополо брачующиеся, ещё хрен знает кто, я ведь их тоже встречал. И в их поросячьих самодовольных глазках я всё время видел какую-то издёвку. Не осознавал этого, но видел. Они как будто говорили: мы тут короли. Мы умеем вертеть законом в свою пользу, можем нанять дорогих адвокатов, мы подкупаем сенаторов, мы собираем толпы людей по пустяковым поводам, а ты ничего не можешь с нами сделать. Это уже не твой мир, это — наш мир. Кто-то из вас хотел как лучше, а получилось так, что ваши лозунги отлично подошли для набивания наших карманов, получения нами исключительных прав, выделения нас в привилегированные группы. Дайте нам ещё, расширьте наши полномочия. Мы будем пользоваться созданным благодаря вашей науке, но при этом плевать на неё, ругать её и выращивать альтернативную псевдонауку, а вас обяжем считать её точно такой же наукой. Мы будем наслаждаться вашей культурой, а вам взамен подсовывать суррогат. Но вы должны считать, что он — тоже культура. Вы будете рожать детей, чтобы они работали на наше благо, а мы будем называться семьёй. Знаешь что ещё сказал мне Эрни? Он сказал: «я не остановлюсь». Я и теперь понимаю, что он не остановится, пока не остановятся все они. Это — война, Генрих. Мы на поле боя. И таких Эрни будет всё больше. Главное только начать.
— А что потом? Хаос и разрушения? Диктатура?
— Я пока не знаю, Генрих. Надеюсь, Эрни знает.
Они пожали руки и разошлись. Каждому из них предстояло вынести ещё немало исков от Эрни. Видеть его ухмылку, внимать его логическим вывертам, искать способы обойти его требования.
И думать, а не напрасно ли Эрни? И не напрасно ли они?
