атаковали четыре испанских корабля, но они хорошо проявили себя и заставили их отступить. Джейк на «Вздыбленном льве» приказал другим оставаться и вести бой, а сам бросился преследовать самый большой галион, который пытался скрыться. Тогда его корабль видели в последний раз.
Они не могли отправиться на его поиски, так как сами были сильно повреждены, и вернулись в Плимут, ожидая здесь найти «Вздыбленного льва».
Мы долго ждали его, но он не появился.
ДОЛГОЕ ОТСУТСТВИЕ
Два года ожидали возвращения «Вздыбленного льва». День за днем я просыпалась с надеждой и каждый день с заходом солнца я опять падала духом.
«Не сегодня, — бывало говорила я себе, — так завтра!»
А он все не возвращался.
Каждый день мы говорили о нем. Мы гадали, где бы он мог быть. Когда приходили корабли, мы обычно спускались к причалу, чтобы узнать, есть ли какие-либо новости о «Вздыбленном льве».
Но месяцы проходили, и постепенно рос страх.
Что могло случиться с Джейком? Невозможно представить, что он попал в руки врагов. И все же ничто больше не могло удерживать его так долго вдали от дома. Если, конечно, он не погиб. Это казалось уже совсем невероятно. Я не могла в это поверить. Никогда я не встречала человека более живучего, чем Джейк.
Временами меня одолевала ужасная тоска. Я часто думала: «Если он мертв, то не кончилась ли и моя жизнь? Что если и вправду я никогда больше не увижу его?»
Но потом ко мне возвращалась уверенность, что он цел и невредим, и я с новой надеждой всматривалась в горизонт.
«Только бы он вернулся! — молила я. — Пусть мы будем бороться, как прежде, пусть даже он убьет меня, но только бы вернулся».
Поняла ли я наконец, как много он для меня значит? Сколько лет со всей страстью молодости я страдала из-за Кэри. Но разве не сильнее я любила, потеряв его, чем тогда, когда верила, что он мой? Я уверена, что любила Фелипе после его смерти гораздо больше, чем при жизни. Может, моей натуре свойственно так любить?
И вот теперь Джейк.
«Мне никто не нужен, кроме Джейка, — думала я. — О, Джейк, вернись».
Но месяцы проходили, а он все не возвращался.
В то время большим утешением для меня стала Линнет. Она росла живой и становилась все более похожей на Джейка. Те же удивленные голубые глаза, тот же румянец, но главное — такая же упрямая линия на подбородке, когда ей возражают. Если бы Джейк мог увидеть ее теперь! Он, который так жаждал выразить себя в потомстве, понял бы, что воплотился в своей дочери. Она гораздо больше походила на него, чем Карлос или Жако.
Мы постоянно слышали истории о богатых сокровищах, которые наши моряки привозят в Англию, об огромном количестве захваченного испанского золота. Соперничество между двумя странами с годами усиливалось.
Каждый раз, слушая такие истории, я думала о Джейке. Я представляла себе его в различных ситуациях. Но я чувствовала, что должно было случиться что-то ужасное, иначе он уже был бы дома.
Казалось, мы все смирились с тем, что, вероятно, уже никогда не увидим Джейка, но я отказывалась это признать, Карлос и Жако тоже не верили. Ну, и, конечно, Дженнет.
— Что бы случилось с ним, — твердил Карлос, — он вернется.
Тогда очень много говорили о Френсисе Дрейке, девонширце, родом из Тавистока, что неподалеку от Плимута. Испанцы считали его сверхчеловеком, порождением дьявола, который рыщет по морям с одной целью — уничтожать приверженцев католической веры и похищать их сокровища. Они называли его Эль Драго, то есть Драконом.
Помню тот волнующий декабрьский день 1577 года, когда мы в Плимуте провожали его суда. Великолепное зрелище! Дрейк долго готовился к этой экспедиции. Мы тогда еще не знали, что он совершит кругосветное путешествие.
Его собственный корабль «Пеликан» отличался от нашего «Вздыбленного льва» (позже ему пришлось переименовать «Пеликан» в «Золотую лань»). С ним отплывали «Элизабет», «Мариголд», «Лебедь» и «Кристофер», а вдобавок еще и легкие пинассы, некоторые в разобранном виде для удобства транспортировки, — когда понадобится, их соберут. Мы все было поражены, какие запасы привезли для них на берег, даже столовое серебро! И еще он взял с собой музыкантов — целый ансамбль. Известно, какие значение имеет музыка для людей, находящихся вдали от дома и тоскующих по нему. Хорошая музыка избавляет от скуки, в которой всегда есть зерна мятежа.
На время и меня захватило всеобщее веселье, но оно мучительно напоминало мне о тех временах, когда в плаванье уходил Джейк.
«Джейк, Джейк, — шептала я, — когда же ты возвратишься?»
Однажды Карлос пришел домой очень взволнованный. Он по обыкновению разговаривал с моряками и познакомился с самим великим человеком. Дрейк заинтересовался, узнав, что он — сын Джейка Пенлайона.
Ему разрешили помогать при загрузке судов, и Жако, обуреваемый завистью, пошел с ним и тоже предложил свои услуги.
В результате, благодаря их энтузиазму и тому, что они, — сыновья Джейка Пенлайона, сам Дрейк пожаловал в мой дом.
Такой человек несомненно должен остаться в памяти навечно. Он был невысок ростом, но в нем чувствовалась сила. Широкий в груди, с сильными конечностями, он выглядел настоящим мужчиной, а взгляд его больших ясных глаз был таким, который я назвала «морским взглядом». Такой проницательный взгляд отличал Джейка. Казалось, эти глаза способны видеть намного дальше других. Его густая борода и волосы были светлыми, и вообще, он выглядел очень породистым. Меня глубоко тронуло, что человек, у которого в тот момент было полно забот, смог уделить несколько часов, чтобы прийти и утешить меня. Ведь именно это он и старался сделать.
— Я несколько раз встречался с капитаном Пенлайоном, — сказал он, Замечательный моряк! Такие люди, как он, нужны Англии.
Я зарделась от гордости, и мои глаза наполнились слезами, которые он заметил.
— Многие из нас уходят на годы, — промолвил он, — а сколько людей сгинуло! Но есть среди нас и такие, с которыми не так-то просто справиться, и капитан Пенлайон — один из них.
— Больше всего я боюсь, что он попал в руки испанцев.
— Он сможет постоять за себя. Уверяю вас.
— Я твердо верю, что он вернется.
— Вас связывают незримые узы, и, если вы верите, значит так оно и будет. Такое нередко встречается у жен моряков.
Он сказал, что мог бы взять Карлоса и Жако в свою экспедицию, если я пожелаю.
Мысль о том, что они уйдут в опасное плавание, обеспокоила меня, но я понимала, что не вправе им препятствовать.
И когда он покидал гавань, Карлос и Жако находились вместе с ним.
Отплытие эскадры представляло собой потрясающее зрелище, радостное и грустное одновременно. Дженнет стояла рядом со мной.
— Подумать только, мой мальчик, мой Жако, отправляется в плаванье с самим великим Дрейком! — воскликнула она. — Но я бы охотнее отпустила его с нашим капитаном.
И она отвернулась, чтобы вытереть глаза, которые сразу же вновь засияли.
