— Еще день.
— А сколько мы проговорили?
— Это имеет какое-нибудь значение? Мы сели поближе друг к другу и прислонились к одной из стен. И снова мы заговорили о нашей свадьбе, которая состоится сразу после того, как мы вернемся на землю. В этом тихом месте, посреди странных клубов тумана, казалось возможным все.
Мы не знали, сколько времени, но мы понимали, что уже вечереет, ибо становилось все темнее, и даже тумана уже не было видно, но мы ощущали его сырой и пробирающий до костей. Похолодало, и Джоселин еще крепче прижал меня к себе.
— Представь, что нам придется провести здесь всю оставшуюся жизнь? сказал он, — По-моему, не так плохо.
— Но как мы выживем?
— Мы могли бы построить дом, выращивать овощи и зажили бы простой жизнью, как Адам и Ева!
— Это мало похоже на Эдем.
— Пока ты здесь, земля эта кажется мне раем!
Это был разговор двух влюбленных. В нем не было никакого смысла, однако он действовал успокаивающе, и что-то неизбежное было в этом тумане. Мы очутились в плену у сил природы, и нельзя было винить нас за это, что мы провели эти часы вместе. Я думаю, что уже тогда в сердца наши закралось отчаяние, страх перед тем, что жизнь окажется совсем не такой легкой, какой мы ее себе нарисовали.
Мы доели остатки еды. К тому времени совсем стемнело, а туман еще более сгустился. Нас окружала полная тишина. Странно было находиться возле моря и не слышать его рокота.
Спустилась ночь, и стало еще холоднее. Джоселин расправил одеяло, и мы легли на него. Другое одеяло он накинул сверху, после чего заключил меня в свои объятия. Думаю, то, что затем произошло, было неизбежно: мы были молоды, и в нашей крови кипела страсть.
— Мы будем вместе до конца жизни! — сказал Джоселин. — Мы женаты, милая Присцилла, ты и я! Что нам всякие церемонии? Когда вернемся, мы поженимся по-настоящему, сразу же. Мы все расскажем Харриет, и она поможет нам. Ты поедешь во Францию вместе со мной!
Я поверила этому, потому что хотела верить. Я сопротивлялась немного, с самого начала. Мне не давали покоя мысли о матери: если бы я могла выкинуть их из головы! Но когда я вспомнила об отце, почувствовала вызов: что он для меня вообще сделал, зачем мне о нем сейчас думать? Но я все же думала о нем и про себя ликовала: я выйду замуж, больше не будет висеть на его шее «бесполезная девчонка!»
Джоселин пылко поцеловал меня.
— Присцилла, милая Присцилла! — говорил он. — Знаешь, что такое блаженство? Это окутанный туманом остров, на котором лишь ты и я!
И там, на этом острове, мы познали настоящую любовь. Я была смущена, взволнована и счастлива до безумия одновременно. Я чувствовала себя так, будто все, чем я была раньше, осталось далеко позади. Я больше не была дочерью Карлтона Эверсли, я стала женой Джоселина Фринтона.
Я проснулась от мягкого прикосновения солнечных лучей: наступило утро. Мои руки и ноги занемели от холода, Джоселин еще спал. Я взглянула на него, и во мне вновь проснулась нежность. Без парика он выглядел таким юным и беззащитным. Я вдруг подумала: «Теперь я понимаю, почему мужчины носят парики: они придают им важности! Без него Джоселин выглядит просто красивым мальчиком!»
Я наклонилась и поцеловала его. Он крепко обнял меня и прижал к себе.
— Моя Присцилла! — пробормотал он.
— Уже утро, — ответила я. — Туман почти развеялся. Он сел.
— Значит, все закончилось… — Он нежно посмотрел на меня. — Любовь моя, продолжил он, — мы будем вместе всегда?
— Это очень долго! — ответила я. — О, Джоселин, я так боюсь!
— Не волнуйся! Я все твердо решил и все сделаю. Теперь нас двое, моя дорогая! Ты даже не представляешь себе, что это значит!
— Представляю, потому что одна из этих двоих — я.
Он поцеловал меня.
— Мы должны ехать, — сказала я.
— Еще немножко!
— Посмотри, солнце восходит: нас будут ждать.
— Еще несколько минут! — молил он, не выпуская меня из своих объятий. Невеста моя! — сказал он. — Скажи, что ты ни о чем не жалеешь.
— Я ни о чем не жалею!
— Мы расскажем Харриет, она нам поможет. Теперь она обязана помочь нам!
— Она и так сделала все, что в ее силах! Я знаю, что она скажет: будьте решительнее, рискните, берите все, что хотите, а если что-то выйдет не так, как вы надеялись, не горюйте! Я думаю, это — ее девиз!
— И он хорошо ей послужил! Дорогая, давай останемся здесь еще чуть-чуть?..
Я лежала рядом с ним, а его руки крепко обвивали меня. Нас объединяла страсть, смешанная с каким-то отчаянием, будто дневной свет говорил нам, что мечты, навеянные туманом, легко исчезнут при свете дня.
Я встала.
— Мы должны ехать, — сказала я. — Нас будут искать. Все узнают, что нас целую ночь не было дома!
— А может, и нет: Харриет позаботится об этом. Я покачала головой:
— Пойдем, Джоселин, хватит откладывать. Мы перенесли одеяла и корзину в лодку. Где-то в глубине души мы надеялись, что ее не окажется на месте, и у нас появится предлог продолжить нашу идиллию на острове. Но лодка стояла там же, где мы ее оставили. Джоселин спустил ее на воду, и несколькими мгновениями спустя мы плыли к берегу.
Причалив, он помог мне сойти, привязал лодку, и мы зашагали по направлению к дому. Но не успели мы отойти от берега, как увидели Кристабель, бегущую нам навстречу. Ее глаза, как всегда, были бесстрастны, зато рот выражал целую бурю эмоций.
— Пойдемте скорее! — сказала она. — Случилось несчастье! Где вы пропадали?
— Моя милая Кристабель, вы что, не видели тумана?
— Вам не следовало вообще ехать, ведь прямо сейчас надо уезжать! Харриет и Грегори вне себя от беспокойства: корабль ждет вас, он прибыл сюда рано утром. Почему вы не приехали сразу? Туман ведь рассеялся с восходом солнца, все безумно волнуются!
Мы побежали к дому. Когда мы вошли, к нам спустился Грегори.
— Слава Богу, вот и вы! — сказал он. — Враги идут по вашему следу, Джоселин! Вы должны немедленно уезжать, они могут прийти в любую секунду!
В зал с видом главной героини какой-нибудь приключенческой пьесы вошла Харриет.
— Мой мальчик, — с чувством промолвила она, — вы должны немедленно отправляться! Вы должны были уехать еще на восходе. Нельзя терять ни секунды!
— Я быстро соберусь и переоденусь, — ответил Джоселин.
— Ваши вещи уже собраны, — ответила Харриет, — ждут вас одного, а переодеться вы можете и во Франции!
— Вы должны побыстрее уйти из дома, — произнес Грегори, — или заберут нас всех! Харриет права: нельзя терять ни секунды! Вот, ваши вещи здесь, в этой сумке. Поспешите на берег! Липовую бухту вы знаете? Там стоит корабль. Садитесь и уезжайте как можно быстрее!
— Я должна ехать… — начала было я.
— Ты пойдешь со мной, мое дитя! — ответила Харриет. — Ты вся продрогла: туман — опасная штука, а ты провела на воздухе целую ночь. Ступайте, мальчик мой, и да хранит вас Господь!
Вот так все и произошло. Джоселину пришлось направиться прямиком к кораблю, и ехать он должен был один. Но там, в бухте, уже поджидали его враги. Они схватили его, когда он пробирался на борт
