тебе все, что ты захочешь узнать о нем.
Глаза Сабрины тускло блеснули.
— Это было так давно, — сказала она. — Много лет назад, но иногда я помню эти дни более отчетливо, чем то, что случилось вчера.
— Я хочу посмотреть этот дом, — повторила Софи. — Я скажу Жанне, и завтра же, если получится, мы осмотрим его.
— Нужно послать в Грассленд за ключом, — заметила моя мать.
— Можно, я пойду с вами? — страстно произнесла я. — Мне хотелось бы получше рассмотреть дом.
— Но будет ли интересно войти через парадную дверь после того, как вы забрались туда через окно? — спросил Джонатан.
— Я всегда чувствовала, что посещение этого дома связано с риском.
Итак, все было решено.
Обед подошел к концу, и моя мать сказала:
— Сабрина очень устала.
Я провожу ее. И, полагаю, Софи тоже хотелось бы удалиться, не так ли, моя дорогая?
Софи поддержала матушкины слова.
— Клодин проведет тебя наверх.
— Я сама могу найти дорогу, — сказала Софи.
Я подошла к ней и положила на ее руку свою.
— Пожалуйста, мне было бы приятно опять увидеть Жанну.
Софи улыбнулась мне той особенной улыбкой, которую, как я заметила, она редко дарила кому-либо, и мы поднялись по лестнице.
Жанна ждала ее в детских комнатах.
— Жанна, — сказала я, — как приятно видеть тебя! Она схватила мою руку, и я пристально посмотрела на нее. В ее темных волосах появились седые пряди. Ей пришлось пережить много стрессов и неприятностей.
— Мадемуазель Клодина! — сказала она. — Я рада, что мы с мадемуазель Софи здесь, в безопасности.
— Да, вам пришлось пережить тяжелые испытания. Жанна выразительно кивнула мне.
— Вы устали, — обратилась она к Софи.
— Немного, — призналась Софи.
Тогда пожелаю вам доброй ночи. Если вам что-нибудь понадобится…
— Ваша мать позаботилась о нас, — перебила меня Жанна.
— Я узнала о продающемся доме, — сказала Софи Жанне.
— Я оставлю вас, чтобы вы могли поговорить об этом. Не очень надейтесь. Эндерби — особенный дом, — сказала я.
Я пожелала им спокойной ночи.
Спускаясь вниз, я повстречала мать, которая шла из комнаты Сабрины. Она обняла меня и прижала к себе.
— Я так рада, что ты вернулась… и такая счастливая. О да, я вижу, что ты счастлива. В Лондоне было замечательно, не так ли? Ты с Дэвидом…
— Все было хорошо.
— Как жаль, что вам пришлось вернуться раньше.
— Я так и не понимаю, почему.
— Дикон погряз в… делах. Я иногда беспокоюсь за него. У него свои секреты… даже от меня. Я думаю, что смерть королевы повлияет на наши дела. В любом случае ты и Дэвид сможете съездить в Лондон позже.
— Конечно.
— Что ты думаешь о Софи?
— Она всегда была немного… странной.
— Думаю, что она хотела казаться более дружелюбной, более, как бы это сказать, нормальной.
Ей пришлось многое пережить.
— Я считаю, что все переменится. Как замечательно получилось с драгоценностями, не правда ли?
— Это был страшный риск. Как-нибудь ты услышишь об этом. Мы не должны заставлять Софи опять переживать все сначала. Джонатан расскажет тебе обо всем.
Мужчины были в комнате для пунша.
В камине горел огонь.
Они встали, когда мы вошли.
— Входите и садитесь, — пригласил Дикон. — Иначе устанете.
— Я хотела бы немного поговорить, — сказала я. — Так много хочется услышать.
Джонатан быстро подошел ко мне. Он положил свою руку на мою:
— Проходи, садись.
Я села между ним и Дэвидом, а матушка напротив Дикона.
— Я не хотела говорить при Софи, — сказала моя мать. — Должно быть, то, что ей пришлось пережить за это время, было сплошным кошмаром. Только подумайте об этом. День за днем… не зная, когда чернь поднимется против тебя. Джонатан, расскажи Клодине и Дэвиду историю, которую ты рассказал нам.
— Я начну с самого начала. Мы заранее сделали все необходимые приготовления. В день отплытия мы покинули дом и направились на берег, где нас ждала рыбацкая лодка. Ее владелец довольно успешно подрабатывал на перевозке беженцев. Он обменял наши деньги на французские. На этой маленькой весельной лодке мы и добрались до берега в темную безлунную ночь в одно уединенное место. До Франции мы добрались без особых приключений. Шарло был очень изобретателен. Он хороший актер и прикинулся скромным торговцем. Нам удалось приобрести повозку с лошадью, не очень привлекательной на вид, но зато выносливой, которую мы полюбили. Луи-Шарль и я изображали слуг.
Я прикидывался немым, так как плохо говорил по-французски.
Они боялись, что я, открыв рот, сразу же всех выдам. До Обиньона, несмотря на многие препятствия, мы добрались довольно быстро. Я перестал разыгрывать из себя немого, так как подумал, что мой плохой французский может быть принят за какой-нибудь местный диалект. Считалось, что я уроженец юга страны, граничащего с Испанией, поэтому и говорю так плохо. Вы были бы потрясены, если бы увидели, где мы жили: цыплята бегают по газонам, клумбы запущены, пруды полны затхлой водой… Я никогда не видел Обиньона в хорошие времена, но и того, что осталось, было вполне достаточно, чтобы представить, как прекрасно здесь было раньше.
— Там было изумительно, — вставил Дикон. — Вся эта милая страна… обречена на запустение.
Глупые вандалы!
Они разрушают свою страну.
— Итак, — продолжал Джонатан, — наше разочарование стало еще большим, когда мы достигли Шато, так как ни Софи, ни Жанны не было в имении. Мы боялись спрашивать о них и оказались в затруднительном положении. Шарло не хотел уезжать слишком далеко, да мы и не знали, куда идти. Кроме того, он боялся, что, несмотря на маскировку, его могут узнать, если он направится в город в гостиницу. Луи-Шарль тоже боялся этого. Я ходил по винным лавкам, сидел там, попивая вино и слушая разговоры… Я мало говорил и прикидывался дурачком, который не понимает, о чем говорят.
Они были снисходительными ко мне.
— Всегда полезно изображать дурака, — вставил Дэвид. — Это заставляет других чувствовать свое превосходство и получать от этого удовольствие.
— Что же, я действительно удачно играл эту роль. Там была девушка, которая разносила вино. Как было ее имя? Мари… да, именно так. Она жалела меня и обычно разговаривала со мной.
Я обратил на нее внимание и считал, что могу узнать у нее много полезного, спросив о том, о чем не
