Впервые в нашей совместной жизни возникла ситуация, в которой я почувствовала себя более сильной стороной. Наверное, поэтому вопреки ожиданию я легко увела его от скользкой темы.
– Понимаешь, – вздохнула я, – мне пришлось поцеловаться с одним человеком...
– Как, опять? – Он слегка отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза, но по тону понял, что этот мой проступок не заслуживает особого внимания. – Что же это делается? Прямо не жена, а какая-то поцелуйная нимфоманка! Создается впечатление, что это моя недоработка. А значит, мне за нее и отвечать. Подробности сообщишь или мне придется самому догадываться?
Он без улыбки выслушал мой смущенный лепет.
– Значит, под Мало-Степанцом вас не останавливали?
Подумать только, этот город какой-то роковой для меня. Вот теперь и Артем за него зацепился.
– Не останавливали.
– Понятно. Следовательно, имел место всего один поцелуй? Учти, Решетняк, я тебя прощаю, но чтобы это было в последний раз!
– Обещаю. Я больше не буду! Никогда! Ни с кем! Целоваться!
Для убедительности я даже приложила руку к сердцу.
– Кроме меня, – уточнил он. – Попробую тебе поверить...
Муж обнял меня здоровой рукой, и некоторое время мы молчали, наслаждаясь удивительной атмосферой близости, которая вливалась в наши истосковавшиеся друг без друга души.
Потом муж опять от меня слегка отстранился.
– Не забудь прикид сжечь. В крайнем случае подари какой-нибудь школьнице.
– Вот заладил! Сам же только что говорил, что лишь благодаря ему вспомнил про мои бесподобные ноги.
– Давай тогда с тобой на что-нибудь сменяемся?
Над этим вопросом стоило подумать.
– Хорошо, я ставлю на кон свою фирменную одежку. А ты чем ответишь?
– Всем, что пожелаешь.
– А ты поступишь в институт.
– Это неравноценный обмен. В корне менять свою жизнь. Я уже все перезабыл, а ты предлагаешь опять садиться за учебники?
– Хорошо, добавлю ребенка.
– В каком смысле?
Кажется, Артем даже боялся поверить, так ли он меня понял.
– В том смысле, что если ты поступишь в институт, я соглашусь родить еще одного ребенка.
– Белка, это правда? – Забывшись, он вскинулся и тут же со стоном упал на подушку. – Ты же не станешь разыгрывать старого и больного человека?
– Не стану. Только условие – никаких разговоров о том, что надо будет содержать детей, потому учебу придется отложить. Надо будет – не спорю, но я уже говорила с главным: я смогу брать работу на дом...
Опять меня несло! Ни о чем таком я с главным не говорила. Просто надеялась, что он позволит мне уйти в декрет на таких условиях. И о ребенке я заговорила, зная, что муж втайне мечтает об этом.
Жизнь сама подбрасывала мне решение: мужа надо занять как можно больше учебой, заботой о детях. Может, рыцарства в нем поубавится, и он перестанет думать обо всем человечестве, а будет думать всего лишь о своей семье. Вот такая я махровая эгоистка!
В наступившей вдруг тишине стало слышно, как в коридоре кто-то зубрил английские числительные.
– Ван, ту... файф, секс...
– Сикс, – поправил другой голос.
– Секс, – нерешительно повторил зубрила.
– Сикс! Только о сексе и думаешь!
Не выдержав, я расхохоталась. Артем тоже улыбнулся.
– Значит, не только я об этом думаю.
– Молчи уж, – махнула я рукой. – Сперва с кровати поднимись!
– А я всегда считал, что для этого вовсе не надо подниматься с кровати, а скорее наоборот...
– Между прочим, тот, кто зубрит английский, думает не о сексе, а об учебе. И судя по голосу, он совсем молод.
– Белка, может, а ну его! Все-таки мне уже поздно...
– Никогда не поздно взяться за ум... Или мы пойдем каждый своим путем?
– Нет-нет, только не это! Позвольте, ваша честь, хоть немного подумать.
– Подсудимый, суд еще предоставит вам последнее слово!
Я поставила на тумбочку Танькину корзинку и сняла с нее марлю.
– Что там у тебя?
– Клубника. Ты небось еще и не пробовал?
– Как-то некогда было.
– Я тоже. Говорят, если что-то в году пробуешь в первый раз, надо загадать желание.
Мы с Артемом взяли в рот по клубничке, чуточку подумали и одновременно тряхнули головой: задумали! Я даже подозревала, что одно и то же.
Глава семнадцатая
Через неделю мы с Артемом – его плечо все еще было перевязано – вернулись домой. Из почтового ящика вынули несколько газет и уведомление из морга, в котором оставалось тело Саши, о том, что нам надлежит его забрать, потому что на неоднократные телеграммы близкие родственники до сих пор не отозвались.
– Не понял. – Голос Артема от волнения даже охрип. – Лилька что, его не похоронила?!
– Не знаю, в чем дело, – испуганно пробормотала я, начиная подозревать, что стряслось то, от чего я упрямую жену Саши предостерегала. – Лиля, правда, говорила, что поедет разбираться с Валерией, а на обратном пути заберет тело мужа. Но она была под градусом в тот день, когда узнала о смерти Саши... Я и подумать не могла, что она на такое решится!
– Почему же ты мне об этом не сказала?
– О чем – об этом? Нормальный человек такому бы поверил? А ты? Ты в это время ничего не делал, дурью маялся? Ты под капельницей лежал!
Выкрикивая, я все же чувствовала за собой некоторую вину. Чего уж там, я и собиралась это утаить. А что бы делала на моем месте другая жена, зная своего неугомонного, непоседливого мужа?
Артем был еще слишком слаб, чтобы всем заниматься самому. И мне пришлось поехать на квартиру к Лилии, потому что телефон у нее не отвечал. Воображение рисовало мне страшные картины. Например, начавшая пить горькую вдова допилась до чертиков... А вдруг ей стало плохо, а она в своей квартире одна, помочь было некому... И лежит теперь Лилия Коваль бездыханной... Чего же мне так не терпелось отправить ее на тот свет?
Понятно, чтобы похоронить и ее и таким образом заняться наконец собственной семьей.
А вдруг кто-то узнал, что у нее дома большая сумма денег? Она же небось растрепала об этом на каждом углу. Пришли грабители и как в боевиках... Лежит теперь Лиля с кровавым пятном на груди, бездыханная, а вся ее квартира перевернута вверх дном.
Я обозвала себя нехорошим словом и на робкое замечание внутреннего голоса, что же делать, строго ответила. Вслух:
– Придется ломать дверь ее квартиры.
– Думаю, ломать не придется, – сказал Артем – оказывается, половину своих рассуждений я высказывала ему. – Если Лилия куда-то поехала... Да не могла она вдруг взять и спиться, не говори глупости!.. Ключи обычно оставляют у соседей напротив. По-моему, квартира четырнадцать... Постой, может, все-таки Ирине позвонить?
Но не отвечал телефон и квартиры дочери.
– А если она вместе с дочерью поехала?
– Тогда бы брал трубку ее муж Сергей. А он вряд ли куда-то делся.
