И еще одно, очень важное. Как только Анна полюбила Вронского, она возненавидела Каренина. А, собственно говоря, за что? Ведь оттого, что у нее Князев, Головин же не стал хуже!
Как будто у Анны не было жизни с мужем ДО ТОГО, как будто она всю жизнь его ненавидела!.. Нехорошо. А вот Соня не стала к Алексею Юрьевичу хуже относиться – ведь он же не виноват, что она… что так все вышло.
…Наверняка Головин ей тоже изменял!.. То есть Соня этого не знала и прежде никогда об этом не думала, а сейчас подумала и решила: все-таки наверняка изменял, не мог не изменить хотя бы раз-другой за все годы брака. Так что все справедливо.
Теперь возьмем для примера Аришу. Полезно посмотреть, как другие люди живут, как эти другие люди легко ко всему относятся, сколько у этих других людей было любовников и какой у них при этом брак хороший. У Ариши не брак, а загляденье.
– Сонечка? Тут у меня… Слушай, Ариша так обрадовалась, что ты в Москве… – раздался в трубке виноватый голос Князева. – Ты иди пока к Арише, ладно?.. У нее там вечеринка, а я быстро, ладно? Я постараюсь…
– Постарайся в спешке не пришить кому-нибудь нос на затылок, – легко сказала Соня и, бросив телефон в сумку, тихонько всхлипнула от обиды – ну какого черта?!.
От Меншиковой башни до Аришиного дома идти две минуты – от Архангельского переулка направо. Соня повернула налево, прошла по Кривоколенному переулку, кривому, как Москва, подошла к салатному особняку, постояла у входа между липами, посмотрела в зарешеченное окно на первом этаже—там Князев. Пришивает кому-то нос на затылок.
Аришин дом второй от угла Архангельского, на шестом этаже балкончик странно выпуклой формы, торчит, как беременный животик. Напротив дворик, довольно заброшенный, с липами, бывший детский сад, а сквозь двор видна Менши-кова башня.
В квартире на Кривоколенном, как всегда, было многолюдно и, как всегда, играла музыка, на этот раз что-то из прошлой жизни, кажется Азнавур.
Ариша выскочила в прихожую, вся обмотанная крошечными серебряными колокольчиками, в чем-то невероятном, непонятно даже, что это – платье, комбинезон, шаль.
– Сонечка, дорогая, откуда ты? – воскликнул Игорь. – Ты одна?
Соня важно надула щеки:
– Я путешествую инкогнито.
– Понял, – сказал Игорь, поцеловал Соню и скрылся в глубине квартиры.
– Сонь, пойдем в ванную.
– Ты хочешь меня помыть с дороги? – удивленно засмеялась Соня. Все в этом доме выглядели абсолютно счастливыми: Ариша в колокольчиках, помолодевший Игорь с серьгой в ухе.
Оказалось, Арише нужно в туалет, но она сама не может самостоятельно размотать колокольчики и расстегнуть платье-комбинезон-шаль от о-очень известного модельера, поэтому с ней нужно ходить в туалет, и разматывать колокольчики, и расстегивать платье.
Ариша потянула Соню за собой в маленькую гостиную, у нее, как у всякой хозяйки салона, всегда был какой-нибудь главный гость.
– Сейчас я тебя с министром познакомлю, – сказала Ари-ша и подтолкнула Соню вперед, поближе к министру: – Это моя подруга из Петербурга, жена… – тут Соня больно наступила Арише на ногу.
Министр рассматривал Соню и доброжелательно кивал, одобряя то ли московско-питерские связи, то ли Сонину внешность.
– Я министров робею, – прошептала Соня, – и зачем мне министр?.. Я тут совсем по другому вопросу…
– Мало ли что, вдруг пригодится, – неопределенно сказала Ариша. – Ты не понимаешь, сейчас все решают личные связи… Видишь тетку в жутких розочках, ну вот же она, смотри… Я с ней в одной группе училась, она была дура-дурой! А теперь она знаешь КТО? Член правления знаешь ЧЕГО? Правда, она похожа на усохшую ворону?
– Ты че, Ариша? – оглянулась на них тетка в розочках.
– Обсуждаем, как ты прекрасно выглядишь, – отозвалась Ариша и, послав члену правления воздушный поцелуй, удалилась по своим хозяйским делам.
Министр целенаправленно напивался, икал, через слово повторял «бля» и «хрен», постепенно склоняясь к Соне, и наконец положил голову ей на колени.
– Поедете со мной в Макао? – пробормотал министр с Сониных колен.
– В Макао?.. Это бывшая провинция Португалии? Я бы с радостью, но туда простых китайцев не пускают.
– Вы что, китаец? – приподнялся министр.
– Да, – кротко ответила Соня, думая, сколько нужно времени, чтобы пришить нос на затылок, – я китаец.
– Тогда тем более. Азиаты самые азартные игроки. «Макао» – это китайский зал в казино «Шангри-ла». А хочешь, пойдем в ВИП-зал? Там, блин, минимальная ставка на покере пятьсот долларов… Зато мы там сможем побыть вдвоем. Блин.
Министр задумчиво икнул и задремал.
Соня еще немного посидела с министром на коленях, из последних сил сдерживаясь, чтобы не спихнуть министерскую голову с колен, как мяч, и принялась набирать номер Князева.
– А я сейчас поеду в город на Неве, – ангельским голосом сообщила она в телефон и нажала отбой.
В маленькую гостиную пришла Ариша, взглянула на спящего министра.
– Ну что, подружились?
– Это у тебя ЧТО? – быстрым злым шепотом спросила Соня. – Твой министр – идиот.
– Ну не совсем же он идиот, раз министр…
– Совсем. Решил, что я китаец.
– Нужно научиться с такими людьми общаться… Такая должность накладывает отпечаток…
– Нам, простым китайцам, и так понятно: стул, на который человек случайно присел, ничего в нем не меняет…
– Тебе виднее, Соня. Ты у нас жена важного мужа. А что, стул, на который ты случайно присела, ничего в тебе не изменил? – укусила Ариша. – Ну, по сравнению с табуреткой в вашей хрущевке?
– Блин, – примирительно ответила Соня и тихонько выбралась из-под заснувшего министра, – поеду на вокзал.
– Не злись, человек работает, он же все-таки врач, давал клятву Гиппократа, – быстро-быстро забормотала Ариша, для верности придерживая Соню руками.
Соня ходила по квартире кругами, смотрела на Ариши-ных гостей злыми несчастными глазами. В детской, то есть в бывшей детской, было темно, и Соня зашла в комнату в надежде, что там она сможет рычать и топать ногами или поплакать в подушку.
Сережа, сын Ариши и Игоря, красивый широкоплечий мальчик, сидел на одном конце дивана, а на другом сидела девочка.
– Ой, простите… Как дела? – спросила Соня голосом бодрым, как круглый новогодний нос на резиночке.
– Нормально, – хором ответили Сережа с девочкой и подумали «иди отсюда», или «отвали, пожалуйста», или просто «кыш».
Когда Соня вышла, Сережа придвинулся к девочке, взял за руку:
– А у тебя бывает так, что ты всех ненавидишь?
– У меня нет. А вообще-то это типичное подростковое состояние – всех ненавидеть, – рассудительно сказала девочка.
– Тогда ты тоже должна всех ненавидеть.
– А я не обычная. Хуже всего быть обычной.
– Довольно обычное утверждение, – улыбнулся Сережа и погладил девочкин мизинец.
– Нет.
