мной она снова начала разговаривать.
– Это главное, – кивнул Ренье и закрыл глаза. Когда он снова их открыл, мальчик уже исчез, и Ренье наконец взялся за книгу.
Он начал вставать с постели через неделю и почти сразу же возобновил визиты к Труделизе. Восторженная супруга виночерпия считала своего любовника едва ли не божеством и восхищалась каждой царапиной на его теле; что до раны, то один ее вид приводил Труделизу в экстаз.
Благодаря мазям и усиленному здоровому питанию, Ренье быстро шел на поправку. Несколько раз он сталкивался в саду с ее величеством. Эскива удостаивала своего спасителя любезным кивком, но старалась не встречаться с ним глазами. Ренье нарочно отходил на несколько шагов от дома виночерпия (встречи с королевой почему-то происходили обычно поблизости от заветного дома) и стоял в стороне, нюхая цветы, пока королева не исчезала из поля зрения. Тогда он быстро возвращался к дому и поднимался на второй этаж, к нетерпеливой даме.
– А что вы чувствовали, друг мой, когда пронзали их шпагой? – допытывалась утомленная любовью Труделиза.
– Разумеется, неистовый восторг, – лениво зевал Ренье. Ему хотелось поговорить о чем-нибудь другом, поскольку выдумывать захватывающие подробности для Труделизы уже претило.
– О! А когда вас задели шпагой? Когда вам нанесли эту ужасную, эту болезненную рану?
– В этот миг я ощутил ярость и сожаление… Сожаление о том, что теряю силы, – сказал Ренье.
Он вдруг сел на кровати и прислушался.
– Вам не кажется, милая, что сюда кто-то идет?
Она тихонько засмеялась.
– Друг мой, сюда никто не может прийти! Мой супруг явится только через час. Он никогда не изменяет своим привычкам. У вас было время убедиться в этом. Мы встречаемся больше года, и ни разу мой муж не заставал нас врасплох.
– Однако я отчетливо слышу шаги, – сказал Ренье. – Из каждого правила рано или поздно приходится делать исключение… Надеюсь, вы заложили засов, дорогая?
Труделиза побледнела, что было расценено Ренье как отрицательный ответ. Дверь скрипнула, шаги зазвучали в прихожей, и голос виночерпия сладко осведомился:
– Труделиза, с тобой никого нет?
И тут достойная дама широко распахнула внезапно покрасневшие глаза, натянула покрывало себе на грудь и закричала:
– Грабители! Спасите! Спасите меня!
– Я так и знал! – ликующе завопил виночерпий. – Труделиза! Я иду!
Ренье, полуодетый, без шпаги и кинжала, со штанами в одной руке и рубахой в другой, одним прыжком подскочил к раскрытому окну и уже приготовился выскочить наружу. Однако внизу он вовремя заметил нескольких стражников. Виночерпий хорошо подготовился: заранее предупрежденный каким-то благодетелем о том, что ему, возможно, придется иметь дело с вооруженным человеком, он не стал пренебрегать подмогой. Стражники рассыпались по всей дорожке перед домом, явно ожидая человека, который выбежит наружу и попытается удрать.
Ренье отпрянул от окна, резко повернулся навстречу вбегающему виночерпию. Впрочем, вбегал супруг Труделизы, соблюдая всяческую осторожность: долго топтался у входа, испуская угрожающие крики, и не решался вломиться в саму комнату. Труделиза, закутавшись в одеяло, верещала и умоляла спасти ее от грабителя. На Ренье она даже не смотрела, впрочем, как и он на нее: внезапно Ренье стало не до любовницы, да и она, похоже, не слишком беспокоилась о его судьбе.
– Что, негодяй? – рычал за дверью виночерпий. – Ты пытался угрожать моей жене? Что ты украл?
– Я опасен! – вдруг завопил Ренье, лихорадочно натягивая на себя штаны и набрасывая на плечи расстегнутую рубаху. – Только сделай шаг – и можешь проститься со своей женой! Я перережу ей горло!
Тут Труделиза метнула на своего любовника яростный взор и забила ногами по постели.
– Спасите!
– A-a! – надрывался Ренье, лихорадочно озираясь по сторонам в поисках спасения. – Я убью ее, мучительно и страшно! Я подожгу дом! У меня факел!
С этими словами он снова выглянул в окно, но на сей раз смотрел не вниз, на стражников, которые уже начали входить в дом, дабы захватить преступника, – а наверх, на крышу. Резные украшения на фасаде здания позволяли, хоть и не без риска, пройти именно этим путем.
Ренье ухватился за верхний край оконного проема и осторожно поставил ногу на выступающий из стены каменный завиток.
Совершенно потеряв голову от страха разоблачения, Труделиза завизжала:
– Он уходит! Скорей!
Подбодренный этим известием, виночерпий с топотом ввалился наконец в комнату и бросился к Труделизе. Ренье успел услышать их разговор:
– Ты цела? Хвала небесам! Почему ты раздетая в постели?
– Я пряталась от него, – пролепетала дама.
– О, Труделиза! Как я счастлив! – зарыдал виночерпий. И сквозь рыдания прокричал, обращаясь к стражникам: – Хватайте же его!
Голоса и шаги слышались теперь уже под самой дверью.
