без движения, заложив руки за голову. Затем он повернулся в кресле к столу и снова открыл папку с досье сотрудников. Наконец, глядя в окно, он произнес.
— Вы завербованы Главным разведывательным управлением.
— Совершенно верно.
— Как это случилось? Почему такая девушка, как вы, стала агентом Красной Армии? Не естественнее было бы, если бы вы с самого начала попали под опеку КГБ?
— Наверное, вы правы. Но вышло так… ну, человек, который убедил меня работать на Россию, был резидентом ГРУ в Афинах.
— Понятно. — Аренский по-прежнему смотрел в окно. — Этот человек был вашим любовником.
— Прошу вас, товарищ генерал, это важно?
— Он был вашим любовником? — вопрос прозвучал, как перемотанная назад магнитофонная запись.
— Да. Был.
— И именно он-то и… обратил вас, думаю, точнее тут не скажешь, в марксистский социализм?
— Да.
— А приходилось ли вам прежде заниматься контрразведывательной работой?
— Немного. В основном, на тех участках, где требовались девушки с моими данными.
— В качестве соблазнительной приманки, — усмехнулся Аренский. — Да уж, иногда мы ведем себя так, словно все еще живем в дореволюционную эпоху. А ваш отец… — он заглянул в досье, — … он ведь служит в авиакомпании «Паллас». Преуспевающий буржуа.
Не дождавшись ответа, он вновь покрутился в кресле и продолжал без интереса изучать досье. Наконец он глубоко вздохнул и тоном, который, по его мнению, не должен был обидеть Ариадну, произнес:
— Видите ли, мисс Александру, вы не тот человек, от которого естественно ожидать борьбы за дело мира в такой неразвитой стране, как Греция. Разве у вас есть опыт классовой борьбы? Где ваши корни в рабочем движении? Знаете, кто вы? Вы — романтическая барышня… привлеченная к коммунистической идеологии сентиментальной жалостью к угнетенным, а к работе разведчика — ложными представлениями романтики. А это значит…
Девушка вспылила.
— Я прибыла сюда, товарищ генерал, чтобы обсудить более важные проблемы, нежели причины моего вступления в коммунистическую партию. Вашей стране и делу, в которое мы оба верим, грозит страшная опасность. Я жду указаний.
Аренский наморщил нос и фыркнул.
— Таким романтикам, как вы, свойственно терять чувство соразмерности. Давайте взглянем трезво на изложенные вами факты. К примеру, эпизод гибели майора Гордиенко и двух его помощников. Установлены личности нападавших?
— Я забыла рассказать. Мистер Бонд опознал в застреленном им террористе одного из тех, кто участвовал в похищении его шефа в Англии.
— Вот как. Должен сознаться, версия с похищением мне нравится. В ней есть некий фантастический элемент. Однако фантастика тоже иногда сбывается. Жаль только, что у нас нет возможности это проверить. И этот эпизод морского сражения. Вы сами уже опознали Теодору. Видимо, он изменил рабочему делу. Вы сказали, он уголовник. Этот эпизод похож на правду. Было бы интересно допросить того человека, которого выловили в море.
— Живого? — переспросила девушка, вся напрягшись.
— Да. Сейчас он в госпитале. Я попрошу навести справки. — В голосе Аренского не чувствовалось готовности действовать. Наряду с другими неприятностями, которые принес визит девушки, его раздражало то, что теперь он был вынужден пересмотреть свое мнение о значимости ночного пожара. Он заставил себя продолжить анализ.
— В вашем рассказе имеются и другие элементы фантастики. Взять хотя бы предположение — выдвинутое, конечно же, Бондом — о том, что правительство КНР готовит против нас заговор. Я знаю, сейчас модно считать, что главной угрозой миру в наши дни выступает Китай, а не капиталистический Запад. Не секрет, наши лидеры сурово критикуют допущенные Китаем промахи на идеологическом фронте. Но было бы совершенно не по-марксистски приходить к скоропалительному выводу о том, что их гордыня, амбиции и зависть к успехам СССР толкнет к насильственному срыву нашей конференции, которая должна открыться завтра ночью. Это обыкновенный бандитизм. Бандитизм того же рода, с каким вы уже сталкивались дважды, только большего масштаба. А терроризм это оружие из арсенала поджигателей войны с Запада… Милая девочка, Аренский вновь попытался улыбнуться, — ключом ко всему этому делу является личность самого Бонда. Я много о нем наслышан. Он участвовал в террористических акциях в Турции, во Франции, в Карибском регионе. Совсем недавно он совершил двойное убийство в Японии на почве личной мести. Он опасный международный преступник. Россказнями о похищениях и злых китайцах он ловко вовлек вас в свои планы, великолепно воспользовавшись романтичностью вашей натуры. О том, кто является его истинными противниками, едва ли стоит ломать голову. Скорее всего, это какая-нибудь соперничающая группировка из Америки. Наши же интересы лежат в иной плоскости.
— Можно задать вопрос, товарищ генерал? — Впервые за все время беседы в голосе Ариадны прозвучало нечто, отдаленно напоминающее уважение.
— Конечно, товарищ.
— Каким образом ваша версия объясняет гибель мистера Гордиенко и двух его помощников, а также уверенность мистера Гордиенко, что в афинском отделении орудует предатель?
— На самом деле тут два вопроса, но мы рассмотрим оба. Гордиенко и его люди были убиты, так как соперничающая банда хотела заполучить Бонда, а Гордиенко препятствовал им. Очень жаль, но ничего загадочного тут нет. Мысль Гордиенко о предателе…
— Что ж… — генерал сделал маленькой холеной ручкой неопределенное движение. — Я, конечно, уважаю Петра, но он был далеко не самым способным сотрудником. И к тому же слишком долго он здесь пробыл. По вашим словам, в системе безопасности образовалась брешь. Утечка. Гордиенко допустил ошибку, но не знал, какую и в чем. Что может быть естественнее в такой ситуации, как ни выдумать предателя и ни свалить всю ответственность на него?
— Понимаю. Вы мне все объяснили. Но скажите, почему же тогда, раз никакого предателя нет, мое сообщение, переданное через посольство в Афинах, не дошло до вас?
Аренский вздохнул.
— Вы же говорили, что не знаете, с кем разговаривали. Разумеется, попался вам какой-нибудь младший служащий, может быть, даже грек, который попросту не понял ваших осторожных намеков, ушел обедать и обо всем забыл. Ваше рвение достойно похвалы, но я уверен: нам станет все известно из газет, как только их доставят. Будет интересно посмотреть, что в них написано обо всем этом… Вот вам и объяснение. И таких объяснений можно привести с полдюжины. Ну, а ваше объяснение должно непременно включать таинственного предателя?
— Выходит, что да…
— Похищения, китайские террористы, предатели — что еще? — голос Аренского принял деловой тон, генерал устал давать разъяснения. — Теперь я познакомлю вас с планом наших действий. Мне Бонд нужен здесь. Ясно, что он что-то задумывает против нашей конференции. Имея в качестве союзников этого грека- головореза, да чумазого мальчишку, он не может рассчитывать на успех. У нас достаточно средств, чтобы отбить нападение даже небольшого военного корабля. Думаю, я вправе сказать, что учел все. — На лице генерала появился намек на улыбку. — Но Бонд все же может доставить нам определенные хлопоты. Пока делегаты не разъедутся, его следует нейтрализовать.
— Могу я чем-нибудь помочь, товарищ генерал…
— Да, товарищ Александру, и весьма многим. Как я понимаю, вы вступили в связь с нашим мистером Бондом? — Аренскому удалось почти полностью подавить в своем голосе нотки того отвращения, которое вызывала в нем одна мысль об этом.
— Да, и он не бросит меня.
— Он от вас без ума?
