пытался защищать, досталось намного меньше.
Нефтис продолжала стонать, лежа на палубе и закрывая ладонями глаз.
Найл опустился рядом, перетянул жгутами ее конечности. Женщина на его действия не отреагировала никак.
Посланник перешел к морячке.
– Что вы делаете, правитель? – не поняла Назия.
– Останавливаю кровотечение. Пока раны закроются, ты вся истечешь. Если перетянуть руку или ногу жгутом, то кровообращение в ней останавливается, и можно выиграть час для заживления ран. Больше часа жгут держать нельзя – конечность может умереть и отвалиться. Но, надеюсь, раны к тому времени запекутся.
– Нужно сказать мужчинам, чтобы сделали друг другу тоже самое.
– Нужно, – согласился Найл.
Назия кое-как поднялась на ослабевших ногах, принялась повторять для моряков объяснения Посланника Богини. Люди на палубе зашевелились, оказывая друг другу первую помощь.
Позади послышались громкие крики. Найл оглянулся, и увидел под обрывом второй корабль, накрытый серым облаком.
Из всех весел на нем шевелились только два, причем с одной стороны. Судно неудержимо разворачивалось поперек русла, подставляя течению выпуклый борт и быстро теряло скорость. За пару минут река выиграла схватку с людьми, и опять унесла их вниз, за поворот.
– Вот бестолковщина, – покачала головой командующая флотилией. – Раны и при прорыве, и при отступлении они получают одинаковые, вот только после сдачи все придется повторять еще раз.
– Ладно, подождем, – примиряюще кивнул Посланник. – Может, еще прорвутся. Однако попыток пройти под обрывом второе судно больше пока не предпринимало.
Примерно через час Посланник Богини приказал снять жгуты. Поверхностные раны почти ни у кого не открылись, и настала пора подсчитывать потери.
Не выдержав боли во время прорыва через излучину, за борт выпрыгнуло три гребца. Возможно, их подобрали на судне Юлук, и считать моряков погибшими было рано.
Еще двое тихо угасли от слабости – от потери крови. Причем большое количество крови потеряли все, и не имели сил, чтобы полноценно работать на веслах.
– Еще два-три таких обрыва, – тихо признала Назия, – и они могут взбунтоваться.
Что поделать, моряки – не воины, и это тоже следовало учитывать.
Выиграл за время смертельно опасной прогулки под обрывом только корабельный смертоносец.
Действуя волей, лапами и хелицерами, он смог наловить и парализовать не меньше двух десятков мух, почти не пострадав – на хитиновом панцире осталось только множество проплешин от укусов.
Глядя на восьмилапого, Найл уже в который раз подумал, что Земля не могла не встречаться уже много раз с представителями живого мира других планет. Ведь просто невозможно, чтобы одна и та же среда породила столь разные животные миры. У людей и других животных скелет внутри – у пауков и насекомых снаружи; у людей кровь красная – у пауков голубая; у людей две вертикальные челюсти – у пауков сложный ротовой аппарат; у людей внутренне пищеварение – у пауков наружное; у людей четыре конечности – у пауков восемь; у людей два глаза – у пауков восемь… Различия можно перечислять до бесконечности.
Неужели условия одного мира могли породить столь разных существ, как животные и пауки, пауки и насекомые, насекомые и животные? Да еще и Великие Богини…
Посланник вдруг подумал, что и Богини могли появляться на Земле не в первый раз. Причем простые и ясные доказательства этому известны каждому образованному человеку. Ведь насекомые далеко не всегда были так велики, как сейчас – но не всегда и малы, как во времена сбежавших на звезды предков.
Двести-двести пятьдесят миллионов лет назад, с началом мезозойской эры, все живое вдруг резко начало увеличиваться в размерах, расти, как на дрожжах.
Появились не то, что полутораметровые стрекозы или такие же по размерам жуки, в небе запорхали птерадоны – ящеры с кожистыми машущими крыльями по весу и размерам не уступающие среднему бомбардировщику времен технической революции, бронтозавры, способные поднять голову на высоту девятиэтажного дома, ихтиозавры, неотличимые от чудовища, с которым встретились путешественники при переходе через море.
Существование этих монстров никак не укладывается не только в пределы здравого смысла – но и в пределы законов физики, сопромата и аэродинамики. А что, если их рост кто-то стимулировал? Что, если первая россыпь спор Великих Богинь достигла Земли двести миллионов лет назад? Тогда становится понятным, почему птерадоны могли летать, динозавры ходить, а насекомые вырастали почти до тех же размеров, что и сейчас. Они использовали не только силу своих мышц, они пропитывались жизненной энергией Богинь.
Наверное, в тот раз пришельцам с далекой звезды не удалось добиться самого главного: создать достаточно сильное информационно-энергетическое поле вокруг планеты.
В условиях ментального вакуума они не смогли оставить потомства и умерли одна за другой – а следом за ними всего лишь за какие-то сто тысяч лет вымерли и казавшиеся непобедимыми гиганты. Огромные птицы разучились летать и начали бегать, огромные травоядные распластались на земле под весом собственного тела, а насекомые измельчали до размеров человеческой ладони, а то и еще меньше.
Теперь Богини вернулись назад, и снова пытаются стать полноправными жителями планеты.
Смертоносец ощутил внимание Посланника и предложил ему забрать часть добычи себе. Восьмилапый наловил дичи намного больше, чем требовалось ему для насыщения. Найл ответил импульсом благодарности и пообещал прислать за подарком слугу – именно так воспринял паук образ человека.
Правитель вернулся на корму и опустился рядом со стражницей. Осторожно оторвал ее ладони от глаза. Под руками зияла страшная кровоточащая рана.
– Ну же, Нефтис, не пугайся, – успокаивающе произнес Найл. – Ты же знаешь, все будет в порядке.
Поначалу правитель не хотел оказывать помощь никому – на всех у него попросту не хватило бы сил, а оказать помощь одному, обойдя ею всех остальных было бы несправедливо.
– Не нужно, мой господин, – нашла в себе мужество прошептать женщина. – Вы слишком слабы.
– Ничего, это не в первый раз, – улыбнулся ей Найл и накрыл рану своими руками. – Я упаду, но зато ты потом меня откормишь, и все станет хорошо.
Он направил свое внимание вовнутрь, на сверкающий чуть ниже груди серебряный клубок, и стал разматывать тонкую светящуюся нить, испуская ее через ладонь в растерзанный мушиными жвалами глаз.
На этот раз клубок оказался слишком маленьким, а необходимость стражницы в энергии слишком большой, и правитель сам не заметил, как потерял сознание.
Когда он пришел в себя, то лежал на палубе, на мягкой выворотке – снятой чулком шкуре черной листорезки, вывернутой толстым мехом вовнутрь. Светило яркое теплое солнце, но от воды, из-за борта тянуло приятной прохладой. А еще явственно пахло свежим жарким.
– Нефтис? – приподнял голову правитель. – Да, мой господин? – она появилась рядом, и Найл увидел, что ее глаз совершенно цел. Значит, он не зря старался.
– Сейчас сегодня, или уже завтра? – не очень четко сформулировал он вопрос, но телохранительница поняла:
– Завтра, мой господин. Корабельный паук отдал для вас пойманных мух. Вы будете кушать?
– Разумеется! После вчерашнего съесть пару серых мух будет особенно приятно. А как там Юлук?
– Они пытались прорваться ночью, – услышал Найл голос Назии. – Надеялись, что мухи будут спать. Но они не спали…
– А в остальном?
– Больше никто не умер. Гребцы едят да спят, набираются сил. Завтра двинемся дальше.
– Не дожидаясь второго судна?
– Ну не могу же я тянуть их за волосы! – раздраженно отрезала морячка. – Если они не способны прорваться, значит пусть торчат здесь всю оставшуюся жизнь. Я не могу вечно стоять на одном месте.
– Хорошо, – кивнул Найл. – Пусть будет так.
