хищников, есть дрова, место для ночлега.
– Я спрашиваю тебя не об этом, хозяйка! Я спрашиваю, почему ты находишься здесь, а не идешь у меня в кильватере? – Я, – девушка сглотнула. – Мы не смогли прорваться под обрывом. На нас напали мухи, они нападали на нас каждый раз…
– Почему мое судно смогло там пройти, а твое нет? Мы что, поднимались по разным рекам?
– Я потеряла десять человек!
– Ты считаешь это своим достижением?! – повысила голос Назия. – Ты погубила десять моряков, но все равно не поднялась следом за мной!
– Там невозможно было пройти!
– Но я же прошла!
– Это случайность!
– Случайность? – Назия посмотрела на правителя: – Вы слышите, Посланник, все то, что вы делали, случайность. И растерзанные руки моих гребцов – случайность, и вырванный глаз вашей телохранительницы – случайность! Ты просто не смогла управлять своим кораблем, хозяйка. Ты испугалась боли, и испугала своих гребцов.
– Они сделали все, что могли! – решительно разрубила рукой воздух Алгия. – Там невозможно пройти.
– Хорошо, – неожиданно согласилась морячка. – Ты решила спасти корабль. Ты имеешь право на такое решение. Сколько времени ты здесь стояла?
– Кажется, дней десять…
– Почему судно не отремонтировано? Почему не восстановлены перила на корме, почему не заменен планшир и тонкий борт над гребцами? Ты жалела корабль, Алгия? Тогда почему ты его хотя бы не отремонтировала!
В первый миг Найл не понял о чем идет спор, но вскоре сообразил, что в понимании корабельных надсмотрщиц команда корабля является всего лишь частью его оснастки. Они не замечали разницы между сломанным бортом и раненым моряком. И то и другое подлежало ремонту или замене, и то и другое изнашивалось, портилось штормами, иногда терялось. Разумеется, долг хозяйки корабли беречь моряков – точно так же, как беречь прочий такелаж.
– Ты откуда идешь, Алгия? Из леса? Но почему твоя команда осталась без хозяйки? Если тебе требовалось уйти – почему ты не оставила старшего? И вообще – как ты могла на всю ночь оставить мужчин одних?!
– Здесь безопасно, госпожа… – неуверенно промямлила молодая морячка.
– Безопасно может быть только там, где за мужчинами присматривает достойная надсмотрщица. Там, где она может распознать неожиданную опасность и организовать сопротивление или эвакуацию. К сожалению, на твоем корабле такой надсмотрщицы нет.
– Я… Я отремонтирую перила и борт, – пообещала Алгия.
– Нет, не отремонтируешь, – покачала головой Назия. – Потому, что ты останешься здесь.
– Как здесь? – опешила Алгия.
– Мне во флотилии такая надсмотрщица не нужна, – сделав такой вывод, Назия отвернулась от девушки и кивнула правителю: – Мы может отправляться дальше, Посланник. – Жалко навозника бросать, – вздохнул Найл.
– Может, сперва зажарим?
– Долго, – морячка кинула на жука такой взгляд, словно именно он виновен во всех ее бедах.
– Надо разделать на ломти, тогда за полчаса управимся.
– Хорошо, полчаса я вам даю, – кивнула женщина, и тут же спохватилась: – Простите, правитель, я отвлеклась.
– Ничего, Назия, хорошо хоть разрешила…
Моряки принялись торопливо взламывать надкрылья, чтобы добраться но мягкого нежного брюшка и мясистой грудки, не обращая внимания на одиноко стоящую растерянную девушку.
– Она же погибнет одна, Посланник, – сказала Юлук. – Ты слышишь? Она погибнет!
– Так и должно быть, – полол плечами Найл.
– На ее совести десять человеческих жизней, испорченный корабль, невыполнение прочих обязанностей хозяйки. Правда, она не умрет. Она молодая, сильная. Умеет охотится. Она проживет еще очень долгую жизнь – если не совершит больше ни одной ошибки.
– Разве возможно не ошибиться ни разу в жизни?
– Вспомни Дельту, Юлук. Каждого, кто ошибается, немедленно съедают. Дельте все равно, молод ты или стар, опытен или дилетант. Просто ни у одного живого существа никогда нет права на ошибку. Или оно становится существом мертвым.
Найл похлопал Юлук по плечу и отошел к кострам. Назия стояла здесь, наблюдая за моряками, крутящими в высоком пламени толстые мясистые ломти.
– Они так торопятся, что сожгут половину мяса, – остановился правитель рядом с морячкой.
– Если я уйду, они не справятся до обеда, – парировала Назия.
– Я знаю, – кивнул Найл. – У нас не хватает рабочих рук. Каждая на счету.
Мужчины суетились, перетаскивая припасы на корабль Назии – трюмы второго судна были полны. Отпущенное командующей время истекало, и они знали, что дополнительной отсрочки не получат.
Алгия спустилась на берег, прижалась щекой к носу корабля. Возможно, она была никудышной хозяйкой, но судно все равно оставалось частью ее души, ее жизни. Морячки всегда воспринимали суда настолько частью себя самих, что зачастую отказывались их покидать в случаях кораблекрушений.
– Борус, я назначаю тебя хозяйкой корабля, – послышался голос Назии. – Командуй спуск на воду.
– Корабельной команде на корму, причальной – на берег, – не столько скомандовал, сколько сообщил морякам их задачу старый гребец.
Несколько человек перебрались на борт, перебежали к рулевому веслу, заставляя корму просесть глубже в воду и снимая часть нагрузки с носа.
– Алгия, – остановилась Назия рядом с девушкой. – На это судно нужен рулевой. Ты готова стать рулевым? – Чтобы женщина подчинялась мужчинам?! – вспыхнула Алгия. – Ну, нет! Уж лучше в лесу умереть!
– Как хочешь, – морячка подошла к своему кораблю и тоже стала распоряжаться спуском на воду.
– Так ты пойдешь, Алгия? – негромко переспросил свою бывшую госпожу Борус.
– Да-а!!! – выкрикнула она ему в лицо.
– Тогда забирайся и иди к кормовому веслу, – спокойно кивнул мужчина. – А теперь все вместе – навались!
Судно соскользнула на воду и стало медленно отползать от берега, пока моряки лезли к нему на борт.
– Весла на воду, – тяжело приказал Борус, переходя на корму и остановился рядом с Алгией: – Давай, рули. Нечего обиженную строить.
Назия повела свое судно следом, внимательно следя, как справляется со своими обязанностями новая «хозяйка» и рулевой. Хотя громкие команды и не раскатывались над водой, но корабль двигался спокойно и уверенно, не рыская и держась на самой стремнине.
– Если она выдержит до конца похода, – решила Назия, – ее можно будет простить. Подобного урока девчонка не забудет никогда.
Ни Борус, ни Алгия не рисковали вести корабль ночью, поэтому в разлив путники попали не к рассвету следующего дня, а примерно к полудню. Перед ними раскрылась водная гладь, широкая и… пустынная.
– А где Поруз? – с недоумением повернулась Назия к правителю.
– Продолжай двигаться дальше, – кивнул Найл. – Кажется, я знаю, куда унесло нашего северянина.
За прошедшие с момента разделения экспедиции четырнадцать дней шериф Поруз расчистил бункер полностью – от крыши и до уровня реки. Наверное, он с удовольствием окопал бы его рвом, но земля чавкала под ногами, явственно намекая, что на ее место немедленно придет вода. Не имея возможности пробиться сквозь прочный металл, северянин срубил кустарник вокруг на два метра, и теперь древний памятник предстал во всей красе, сверкая под солнечными лучами, как любовно ограненный
