собственность, хотя и говорящую. И если между бывшими охранницами смертоносцев и гордыми северянами, не привыкшими опускать перед женщинами глаза, не возникало драк – то только благодаря восьмилапым, не переносящим ссор среди двуногих.
Но все это не мешало городу разрастаться и богатеть год от года, о чем свидетельствовало огромное количество складов, выросших вдоль берега, новые причалы, а так же крыши, поднявшиеся над верхними этажами оставшихся от далеких предков развалин, и новые дома, сложенные из серого камня – свободных помещений в столице больше уже не оставалось.
Напротив гавани флагман повернул к берегу, нацелившись на длинный причал, выступающий далеко в воду.
– Весла убрать! – зычно гаркнула Назия, с силой сжав руками поручень мостика. – Рулевой, нос. Причальной команде на правый борт!
Длинные палки с лопастями на концах с грохотом исчезли в уключинах, но судно продолжало по инерции двигаться вперед, метясь точно в конец пирса.
– Мы не врежемся? – тихо пробормотала Нефтис. – Рулевой, нос прямо! – громко рявкнула хозяйка судна, расслышав ее слова. – Только дернись!
Стоящий у кормового весла мужчина покрылся крупными каплями пота, однако приказ выполнил, продолжая вести корабль точно в поперечные бревна торца. Расстояние стремительно сокращалось. Однако, уже в считанные мгновения до столкновения, течение успело-таки немного сместить судно, и оказалось, что оно не ударяется в причал, а скользит рядом с ним почти впритирку.
– Причальной команде за борт! Готовить сходни!
– Ну, ты даешь, хозяйка, – покачала головой Нефтис. – Я бы так никогда в жизни не смогла.
– А я бы против сколопендры с одним копьем в руках драться не смогла, хозяйка, – улыбнулась Назия. – А ты их, вроде, даже и не боишься.
– Почему, боюсь, – пожала плечами охранница. – Но иногда есть хочется сильнее, чем бояться. Ну, удачи тебе, разгружайся.
Моряки причальной команды еще только приматывали канаты к выступающим над дощатым помостом тумбам, когда женщина, не дожидаясь, пока они вытянут трап, легко запрыгнула на борт, соскочила на доски и, поправив длинный тесак, торопливо пошла к берегу.
От причала вверх шла широкая утоптанная дорожка, между двух складов выворачивая на улицу. Нефтис повернула к центру города и ускорила шаг.
Для нее, проведшей пару лет в крепости возле ущелий Северного Хайбада, перемены казались просто поразительными. Не было больше похожих на огромные гнилые зубы уступов полуобвалившихся стен или провалов древних подземелий, окруженных фундаментами рухнувших строений. Теперь покосившиеся развалины были либо выправлены, либо разобраны, а вместо древних строений стояли новые здания.
Уцелевшие на протяжении веков участки древней кладки ныне соединялись либо новой, из склеенного паутиной камня, либо из более дорогого, но простого в обработке дерева. Пустых окон, коими всего десяток лет назад зиял весь город, ныне не встречалось вовсе. Над дверьми колыхались матерчатые пологи, давая укрытие от солнца, кое-где на земле лежали товары, которыми промышляли хозяева жилищ – латунные чеканные блюда и кувшины, глиняные кувшины, хитиновые и керамические плошки, кожаные куртки или наборные пояса из костяных пластин.
Ремесленники поглядывали на вооруженную женщину с опаской, и почтительно кивали. Воспитанница смертоносцев никак не могла привыкнуть к тому, что самцы склоняются перед ней, вместо того, чтобы мгновенно замереть, не дыша и уставившись взглядом прямо перед собой. Однако Посланник Богини не раз предупреждал ее, что среди северян именно поклон является величайшим проявлением уважения – иона сдерживала гнев, с силой сжимая рукоять длинного ножа, выданного ей еще по повелению Смертоносца- Повелителя.
Однако, когда какой-то нахальный ремесленник попытался перебежать перед ней дорогу – воительница без колебаний отвесила ему такой пинок, что поселенец покатился кувырком. Ну, ты…
Нефтис всего лишь повернула к нему голову, и северянин осекся, столкнувшись с холодным взглядом. Поклонился. А чего еще можно ожидать – ведь он всего лишь мужчина! Двуногий самец. Охранница, поняв, что сорвать злость на неуклюжем северянине не удастся, отпустила рукоять ножа и двинулась дальше.
Что касается ремесленника, то он, дождавшись, пока женщина скроется за поворотом, презрительно сплюнул:
– Все они тут психи, – и потрусил в противоположном направлении.
Он даже не подозревал, что лишь чудом избежал смерти – затаившийся на крыше смертоносец только и ждал нарушения закона, ссоры и драки, чтобы немедленно покарать виновника, а заодно обеспечить себя обедом. Увы – покой на улицах города сохранился, и восьмилапый снова замер в терпеливом ожидании. Что-что, а ждать пауки умели.
На площади перед дворцом Посланника Богини шумел базар. Оставшийся здесь со времен короткого правления князя Граничного, когда центром города считался дом наместника – нынешний дворец Привратницы Смерти – рынок разросся, частично выплеснулся на соседние улицы, и довольно близко подступил к крыльцу, прикрытому от жары дощатым навесом.
Правда, перед ведущими к дверям ступенями постоянно стояли в почетном карауле четверо жуков- бомбардиров и столько же пауков-смертоносцев, а потому между торговцами и домом правителя всегда имелось свободное пространство, словно очерченное невидимым шнуром.
Нефтис легко поднялась на крыльцо, замерла на несколько мгновений, давая охранникам время, чтобы проверить свои мысли на враждебность, после чего решительно толкнула дверь и твердым шагом пошла по коридору.
«Я в своих покоях» – она не столько осознала фразу, сколько ощутила место, в которое ей нужно пройти, благодарно кивнула и повернула в Тронный зал, за которым находилась лестница, ведущая на второй этаж.
Женщину, выросшую на острове детей и воспитанную пауками, не удивило возникновение в сознании посторонней мысли. Она с детства привыкла, что восьмилапые господа общаются именно так: посылают в разум направленную мысль, воспринимаемую как желание куда-то пойти, что-то сделать. Иногда просто – недовольство собой, гнев, страх. Некоторые из смертоносцев, такие как Дравиг или Шабр могли настолько тонко обрисовывать свои мысли, что они воспринимались почти как произнесенные вслух слова. Некоторые – только стегали двуногих импульсами страха или парализующей воли.
Впрочем, среди людей тоже очень многие не могли отличить своих мыслей от внушаемых извне, и не понимали сложных посланий. Только самые простые, вроде: «Пошел прочь!» или «Замри на месте!» Нефтис понимала мысленную речь прекрасно, а потому не могла перепутать распоряжение Посланника Богини с собственным беспричинным желанием посетить его комнаты. Собственная мысль была совсем другой: «А что, если он один?»
Охранница даже не попыталась скрывать свое желание от господина. Чего стыдиться? Они уже довольно давно не оставались вместе, а познав Посланника Богини женщина не собиралась размениваться на иных мужчин. Точнее – всяких недостойных двуногих. Ведь только Посланник Богини смог соединить в себе разум паука и тело двуногого, только ему удалось создать еще многих и многих подобных себе, вырастив в Дельте братьев по плоти. Именно за это его и избрала Великая Богиня, именно поэтому Смертоносец-Повелитель решился в трудные годы отдать ему свою власть. Однажды разделив ложе со своим господином, она уже никогда не осквернялась прикосновениями к другим самцам. И теперь успела соскучиться по ласке.
«Увы…» – возникла в ее сознании и медленно растеклась в стороны горькая капля сожаления. Найл вздохнул и покинул разум своей телохранительницы.
Тело ощутило мягкую постель под спиной, прохладу легкого ветерка, чуть сладковатый запах свежих яблок.
– Ямисса, ты здесь? – он улыбнулся и открыл глаза.
– Разумеется, – улыбнулась княжна. – А ты думал, я убежала к баронам?
Сегодня никаких торжественных приемов или балов не намечалось, а потому женушка была одета в простую голубоватую накидку тонкого шелка, сквозь которую просвечивало стройное тело. Правда, опоясалась она все-таки пояском из нанизанных на паутину сапфиров, в ушах поблескивали алым
