Любимой повадкой этих хищниц было стремительно налететь на человека со спины и скусить ему голову. – Вместе с Сидонией нужно отправить отряд хотя бы из десятка смертоносцев!
– Дравиг в городе, он слышит, что вы хотите отдать ему срочное распоряжение.
– Хорошо.
– На свадьбу прибывает много гостей. Они никак не поместятся во дворце.
– Отец в таком случае размещал их «на квартиры», – заметила Ямисса. – Определял в дома наиболее зажиточных горожан.
– Нет, – покачал головой Найл. – Горожане нужны, чтобы они богатели, размножались, сытно кушали и платили в казну за соль, воду и деревья-падальщики. Лезть к ним в дома, пользоваться их постелями я не хочу.
– Но на свадьбу прибыло уже слишком много гостей…
– Я слышал это, Тройлек. На берегу реки много пустырей. Нужно поставить там шатры. Только не ближе полукилометра от нового дома жуков-бомбардиров.
– У меня нет такого количества шатров.
– Я отдам распоряжение Дравигу. Во время похода через Серые горы его пауки ставили для нас шатры много раз…
Для правителя города тоже начинался трудовой день.
В день свадьбы шатры укрывали берег реки почти полностью. Найл с невестой тоже переселились к гостям под прикрытие белых паучьих пологов. Днем паучий шелк давал достаточно тени, ночью тут и там начинали полыхать костры и, в общем, жить в шумном гостевом таборе казалось не так уж и плохо. С самого утра Найл и Ямисса, как гласил обычай, заняли места на высокой груде постельных принадлежностей вместо кресел и начали принимать подарки. Большинство гостей дарило простыни – и в соответствии с теми же самыми обычаями молодожены должны были подсунуть их под себя и продолжать прием. В итоге к вечеру новобрачные упирались головами в липкий полог из паучьих нитей – хорошо хоть, кто-то догадался прилепить к нему снизу простенький коричневый платок.
Нестандартных подарков было мало. Ремесленные цеха города подарили каждый что-то в соответствии со своей специальностью – больше всего Найла поразил невысокий, чуть ниже бедер, комод, обитый сверху мягкой вывороткой. Рыбаки и крестьяне приволокли разукрашенные корзины с фруктами, мясом, соленой и копченой рыбой. Барон Делийских просторов подарил подарочный набор из двух мечей и двух ножей – разных по весу и размеру, но с одинаковой отделкой. Князь Золотого берега преподнес толстенный том рукописной книги – витиеватая вязь лежала ровными линиями на листах, сделанных из тонко выделанной кожи. Как перевела княжна, это оказалась «История стран, расположенных между северными морями и южной пустыней», составленная каким-то придворным летописцем.
Ближе к вечеру явилась капитан Пенелопа Триз в сопровождении уже знакомого правителю Карла.
– Сегодня для вашего мира настают замечательные дни, – торжественно произнесла она. – Старые, темные века остаются в прошлом, а новое, светлое, демократическое будущее возвращается на просторы Земли. Сегодня вы создаете новую семью. От всей души желаю вам начать новую жизнь с новыми принципами. Хочу подарить вам книгу, которая спасала души и придавала крепость сердцам людей на протяжении многих веков.
Капитан протянула отпечатанную на тончайших пергаментных листах Библию в кожаном переплете и заторопилась прочь.
Среди пирующих и уже изрядно «веселых» дикарей Пенелопа чувствовала себя не в своей тарелке.
Постепенно сгущались сумерки. Свет многочисленных костров все более и более заменял собою свет уходящего за горизонт светила.
– Ага, вот они! – восторженно завопили ворвавшиеся в шатер всадники. – Нахапали простыней, и сидят на них сиднем! Ату!
Новобрачных подхватили – впрочем, достаточно аккуратно – поволокли на воздух и поставили перед князем Граничным, сидящем в какой-то изрядно драной, полинялой, лохматой шкуре поверх огромного, перевернутого вверх корнями разлапистого пня.
– Ага! – грозно заявил князь. – А кто это прячется по темным углам моего леса? А почто вы держите друг друга крепко, как лютые хищники? А неужто сожрать хотите друг друга и доли моей в мясе парном не заплатить?
– Я не хочу кушать ее, лесач, – Найл не очень внятно понял из мыслей северянина, что от него хотят услышать, и сказал, как понял. – Я хочу взять ее своей женой, частью своего тела до самой смерти.
– И я не хочу есть его, хозяин леса, – ответила, пряча улыбку, Ямисса. – А хочу я стать его женой, плотью его ночи, душой его дня, дабы жили мы в единении и радости со дня сегодняшнего и до самой смерти.
– Точно ли ты не хочешь есть ее, Найл? – грозно поинтересовался князь. – Или, может, добычей делиться не хочешь? А клянись мне немедленно, – хлопнул он ладонью по одному из корней, – что будешь для нее защитой и опорой, что будешь кормить ее досыта, детей ей делать каждый год и на других девиц смотреть не станешь ни разу!
– Клянусь, хозяин леса, – на этот раз четко и внятно ответил правитель.
– А ты, хитрая девица, уж не собралась ли ты заманить этого юношу в темную пещеру да отведать в одиночку молодого мяса? – с правдоподобным подозрением спросил у дочери северянин. – А ну, клянись рожать этому мужчине по одному сыну каждый год, быть с ним в сытости и голоде, в горе и радости, в тепле и холоде с сегодняшнего дня и до самой смерти!
– Клянусь, хозяин леса, – ответила княжна, не скрывая улыбки.
– Да они врут тебе, хозяин леса! – внезапно заорал кто-то из толпы.
– Врут, врут! – начали поддакивать другие.
– Врут, говорите? – с сомнением переспросил князь, почмокал губами и решительно ударил кулаком по корню: – Проверить!
– Проверить, проверить! – подхватили гости.
– Заприте их в пещеру, – указующим перстом указал князь на ближний шатер, – Замуруйте их там и не выпускайте до тех пор, пока кровь не потечет из-под дверей, а крыша не взлетит к небесам.
– Замуруем, замуруем, – зловеще пообещали гости, подхватили новобрачных, шустро подволокли к шатру и затолкали внутрь.
Под обширным пологом стояла застеленная постель, столик с большим кувшином вина, двумя бокалами и чашей фруктов, да одинокий стул.
– Ну ладно, – княжна сняла сандалии, забралась на постель и откинулась на подушки. – Иди сюда, доказывай, что не обманул.
– Кро-ви, кро-ви, кро-ви! – внезапно начали скандировать на улице. Потом послышалось бульканье, довольно кряканье, негромкие голоса. Гости явно занялись угощением.
Найл тоже скинул сандалии, забрался к Ямиссе, поцеловал в ароматно пахнущие яблоками губы. Потом еще и еще. Он целовал ее глаза, брови, щеки, подбородок, шею…
– Нет, – возмутился кто-то на улице. – Это было вино!
И дружный хор голосов тут же подхватил:
– Кро-ви, кро-ви, кро-ви!
– Нет, я так не могу, – отодвинулась девушка. – Как посреди площади лежишь.
– Кро-ви, кро-ви, кро-ви!
– Кошмар какой, – она передернула плечами и попросила: – Налей вина.
На улице опять наступила относительная тишина. Ямисса выпила полбокала терпкого, темно-красного напитка, а потом негромко, словно пробуя голос, крикнула:
– А-а!
– Да! – немедленно и с воодушевлением подхватили за стенами шатра. – Давай! Давай еще! Сильнее!
– А-а-а!!! – заорала княжна во всю глотку, уткнулась носом в подушку и затряслась, вздрагивая плечами.
– Ты чего? – заволновался Найл, присаживаясь рядом, повернул девушку к себе и увидел заплаканные глаза и смеющийся рот.
