очередное свидание вместе со своей подругой, я оставил в ее руках оговоренную сумму, велел Джозефу отвезти ее домой, а сам решил пораньше лечь спать.
Джозеф уехал, а вернувшись, рассказал мне, что на пути к дому Анны остановил машину в темном месте, перебрался на заднее сиденье и дал девушке еще раз насладиться его членом, что она и сделала со всей страстью. Таким образом я узнал, что она вполне оправилась, поскольку проделанное Джозефом было достаточно серьезным испытанием для этой маленькой чувственной красотки. Мы с Джозефом посмеялись над этим приключением, и я, желая быть во всеоружии в момент свидания со скромницей Грейс, рано отправился спать и встал лишь после полудня.
Я, конечно, поставил Джозефа в известность о предполагавшемся свидании с очаровательной девушкой, и когда ровно в семь часов она позвонила в дверь, Джозеф почтительно провел ее в комнату, где я сидел за чтением, а сам удалился.
– Ну, моя милая, – сказал я, – ты сегодня просто очаровательна! Я уверен, что твой будущий муж будет счастлив, получив такой подарок. Уверяю тебя: будь я на несколько лет помоложе, у него появился бы серьезный соперник.
Грейс слабо улыбнулась, подошла ко мне и, оглядевшись по сторонам, сказала тихим голосом:
– Я думаю, мистер Андерсон, он не стал бы считать меня подарком, если бы был знаком с истинными наклонностями своей жены. Не то чтобы я жалуюсь или сокрушаюсь в связи с тем, что было, но… я должна сказать вам… именно для этого я и пришла… – тут она покраснела до корней волос, взгляд ее небесно- голубых глаз уперся в ковер, и она словно потеряла дар речи.
– Ну-ну, Грейс, – мягко сказал я, – все это совсем не так ужасно, как тебе кажется. Что тебя так расстраивает, моя дорогая? Скажи мне, умоляю.
– Понимаете, – стыдливо сказала она, – я, кажется, уже говорила вам, что через три дня выхожу замуж и, готовясь к этому событию, я, конечно, рассчитала время… ну, вы знаете, о чем я говорю – о моих месячных. И хотя боли у меня начались вовремя, по крайней мере три дня назад, крови так и не было, и теперь я боюсь, что я беременна. А вы – единственный, кто может иметь к этому какое-либо отношение.
– Ну и дела, – сказал я, чувствуя некоторую неловкость, но в то же время понимая, что такая девушка, как Грейс, в меру скромная и честная, слишком далека от того, чтобы пытаться шантажировать меня. – Послушай, Грейс, если ты в этом уверена, то сделать уже ничего нельзя, ну, ты меня понимаешь, но так как через три дня ты уже будешь спать со своим мужем, пусть оно все так и идет, а что касается меня, то в моей щедрости можешь не сомневаться – я тебя не забуду, если вся эта история вдруг всплывет ненароком.
– Ой, я так рада слышать это, – облегченно вздохнула она. – Может быть, это и ужасно, но, как вы сами говорите, другого выхода нет, а поскольку я выхожу замуж, чтобы иметь дом, семью, детей, то эта тайна навсегда останется со мною, и никто ее не будет знать, кроме вас и меня, а что до Анны…
– Доверься мне, – сказал я, притягивая ее к себе. Одной рукой я обнял ее за талию, а другой притянул к себе и запечатлел множество горячих поцелуев на ее тонких безвольных губах.
– Конечно, я знала это, – сказала она, не предпринимая никаких попыток остановить дерзкие пассы моих рук, которые расстегнули на ней платье и обнажили нежные спелые груди. – А теперь, мистер Андерсон, когда это дело улажено, я, пожалуй, пойду. У вас, наверное, есть другие дела.
– Но, моя дорогая, – сказал я, скользя рукой по ее обтянутой чулком красивой ноге вверх к обжигающему обнаженному бедру, – я полагал, что ты придешь сегодня в расчете забрать приз, который я тебе предложил… Я уверен, он будет более чем достаточным вознаграждением за те несколько минут твоего драгоценного времени, которое ты мне уделишь. Ты разве не думала об этом, дорогая Грейс?
– Думала, – призналась она, – и очень много думала. Я думала весь вчерашний день, но это кажется мне таким неестественным, таким неприятным, таким необычным… И потом, несоответствие размеров… Ведь это может привести к серьезным последствиям. Вы знаете, мужчины в любовной лихорадке иногда не видят реального положения вещей. И если бы я была чуточку более привержена этому способу любви…
– Чепуха! – сказал я, испытывая радость от того, что она размышляла о моем предложении. – Я никоим образом не причиню тебе вреда, можешь быть уверена. К тому же, ручаюсь, после первого раза ты и думать забудешь о боли, которая, как тебе кажется сейчас, последует за этим актом.
– Она последует, – сказала Грейс. – Я знаю, что последует.
Но к этому времени моя рука была уже в ее промежности, и маленький язычок, спрятанный внутри ее губок, под ласками моих пальцев налился и набух. Грейс наклонилась ко мне и, часто дыша, сказала:
– Ах, мистер Андерсон, если бы только я знала… если бы только я знала, что это не повредит мне… слишком. Вы и правда обещаете быть очень осторожным? Даете слово?
– Даю! – сказал я. – Однако если ты действительно хочешь максимально ослабить боль или свести ее на нет, то мы можем прибегнуть к одному трюку, который значительно облегчит прохождение.
– К какому? – спросила Грейс и чуточку отстранилась от меня, чувствуя, что близка к оргазму из-за моих манипуляций.
– Ты должна взять его в рот, чтобы смазать как следует, – ответил я. – Таким образом ты значительно увеличишь естественный эффект скольжения. Если ты все сделаешь правильно, то моя задача заметно облегчится. Хочешь попробовать? – с этими словами я извлек свой восставший орган и пошевелил им перед нею.
– Я не знала, что это входит в наш договор, – сказала она, хотя мое неожиданное предложение ничуть ее не смутило.
– Вот, держи, – сказал я и, засунув руку в карман, извлек на свет божий рулончик скрученных купюр и вложил их ей в руку. – Тебе нужно только доставить удовольствие мне и Джозефу. Это займет совсем немного времени, ты уйдешь отсюда с кучей денег, и никто никогда не узнает, что ты здесь была. Кроме того, я не сомневаюсь, что эти деньги очень пригодятся тебе в связи со скорым бракосочетанием. Так мы договорились, милочка? – и я снова горячо поцеловал ее, а затем принялся ласкать ее сосочки, которые тотчас затвердели и торчали так, словно готовились к бою.
Мысль сделать Джозефа участником нашего договора пришла ко мне неожиданно, но, правильно все рассчитав и приняв в расчет природную застенчивость девушки, я предположил, что она воспримет мое предложение как должное, а потому решил получить все или ничего.
– Я должна быть дома к десяти, – сказала она (деньги все еще оставались в ее руке). – Я надеюсь, мистер Андерсон, что вы и Джозеф сохраните все это в тайне. Это должно остаться тайной для всех, кроме нас троих, на все времена…
– Хватит, – воскликнул я, поскольку обезумел от желания при виде восхитительной застенчивости этой прекрасной девушки. – Все будет, как ты хочешь. Предоставь себя в мое распоряжение, и помимо тех денег, что ты держишь в руке, ты получишь еще. Я тебя не забуду, – потянувшись к шнурку звонка, я резко дернул за него, и Джозеф тут же предстал передо мной. Я не сомневаюсь, что все это время он, оставаясь за дверями, был весьма заинтересованным слушателем.
– Джозеф, – сказал я, – наша молодая приятельница, восхитительная мисс Грейс, согласилась удостоить нас своим божественным присутствием. Поскольку она посетила нас несколько раз на прошлой неделе, она теперь убеждена, что носит в своем чреве маленькую копию твоего хозяина. Так как через несколько дней она выходит замуж, она предоставляет нам последнюю возможность воспользоваться ее прелестями так, как мы этого пожелаем. Мне нет необходимости говорить тебе, что с нашей стороны в этом предприятии должна соблюдаться строжайшая тайна. С другой стороны, предоставляя себя в наше распоряжение в последний раз, мисс Грейс не ставит никаких запретов на то, каким способом я буду владеть ею через несколько минут, и посему я намереваюсь любить ее греческим способом, а она облегчит мне вхождение, тщательно облизав мое орудие. Я все правильно сказал, Грейс? – обратился я к ней, так и не убрав руку из ее промежности и продолжая ласкать ее маленький бутончик.
Она не ответила, а лишь приникла ко мне, тяжело дыша, и я почувствовал, как ее любовный сок оросил мои пальцы. Джозеф вышел, чтобы запереть входную дверь, потом вернулся и начал раздеваться, продемонстрировав нам, что член его пребывает в состоянии великолепной эрекции. С помощью Джозефа я быстро раздел Грейс донага, сняв с нее даже туфельки и чулки, но предварительно разделся сам.
Это пикантное раздевание, осуществляемое двумя обнаженными мужчинами с торчащими членами,
