Гросс-адмирал Редер обсудил ситуацию с Отто Шнеевиндтом, начальником штаба ВМФ и затем предложил Гитлеру три варианта: интернирование в Уругвае, уничтожение 'панцерника' или попытка прорыва в Буэнос-Айрес (позиция Аргентины была заметно более прогерманской, чем Уругвая; речь о переходе через Атлантику вообще не шла).
Итогом совещания стал приказ Редера: затопить корабль - никак нельзя было исключить, что иначе 'Шпее...' окажется в руках противника, уругвайские власти могли сделать и такой жест.
Капитан Лансдорф выполнил этот приказ.
Капитан Лансдорф выполнил бы любой приказ, - даже на попытку прорыва в Атлантику и похода на северо-восток на остатках горючего и с истощенным боекомплектом.
Вечером 17 декабря большая часть экипажа была пересажена на германский танкер 'Такома', а остальные пока находились на 'Шпее...' - затем они пересели на два больших буксира, арендованных германским посольством.
Непобежденный, но обреченный корабль отошел на несколько миль от Монтевидео, сошел с судоходного фарватера и стал на последнюю стоянку. Капитан Лансдорф лично проверил размещение подрывных зарядов, затем, по настоятельному требованию офицеров, оставил корабль и перебрался на буксир 'Колоссо'.
Заряды были взорваны в 20-44 по электрическому сигналу. Основные заряды (боеголовки торпед) разорвали днище. Затем сдетонировали остатки боезапаса. Пламя и дым вырвались сквозь разорванную броню. Под шипение пара (вода лилась на раскаленный металл) 'Адмирал Граф фон Шпее' осел на девятиметровую глубину и замер; закопченные надстройки остались над спокойной поверхностью Ла-Платы. Капитан Лансдорф стоял, взяв под козырек, на мостике 'Колоссо', и слезы текли по его щекам.
Танкер и буксиры наутро прибыли в Буэнос-Айрес, где весь экипаж 'Графа Шпее' был интернирован. Офицерам отвели место в помещениях пустого арсенала. Там капитан Лансдорф написал последнее письмо фон Терманну, послу Германии в Аргентине, в котором, в частности, сказал: '...для капитана, знакомого с понятиями чести, вне всякого сомнения совершенно очевидно, что его личная судьба не может быть отделена от судьбы корабля.
...Я могу только доказать своей собственной смертью, что солдаты Третьего Рейха готовы умереть во имя чести своего флага...'
Затем капитан Ганс Лансдорф попрощался с каждым офицером лично, пожал им руки и прошел в свою комнату. Сел, достал табельный пистолет - и горячая, твердая, тяжелая пуля из офицерского 'Вальтера' проломила лобную кость, разорвала вместилище того, что только что было капитаном первого ранга, ещё раз пробила череп и, дважды срикошетировав, утихла в мякоти кресла.
Вестовой нашел тело капитана только наутро.
Героический пролог продолжался 154 дня. За это время новое практически не вмешалось в развертывание действий. Радиолокаторы практически не сыграли никакой роли, самолеты с обеих сторон выполняли только функции разведчиков и корректировщиков артогня. Радиоперехваты и радиопеленг не принесли ощутимых результатов.
Правда, британская дезинформация в определенной мере сработала - но история дезинформации началась в незапамятные времена и она не может быть признана новым.
Известную роль сыграла разведка - британская резидентура в Монтевидео бдительно караулила все движения, связанные со 'Шпее...', сообщала о них 'своим' и крейсерская эскадра сразу же потягивалась поближе.
Капитан Лансдорф не нарушил ни одного пункта кодекса чести морского офицера - и все-таки был вынужден уйти из жизни. Осмелюсь предположить, что его не пугали условия аргентинского плена (интернированные в странах вне Европы если и жаловались, то лишь на климат или такие мелочи, о которых просто не стал бы говорить никто из тех, кто изведал лагеря для военнопленных, концлагеря и ли ГУЛАГ). Гнев фюрера, если бы удалось вернуться в Германию, полагаю, его также не особо страшил: потопление 'панцерника' было Гитлером санкционировано, а рейдерство и сражение Лансдорф провел безукоризненно.
Осмелюсь предположить, что Лансдорф ушел, потому что почувствовал: ушла его эпоха.
В его последнем письме есть слова о том, что он уже не способен принять участие в той борьбе, которую сегодня ведет Германия. Вот именно это: почувствовал, что уже не способен 'принять участие'. Дело не в интернировании - освобождение из Буэнос-Айреса и возвращение в Германию было вполне возможно, примеров в истории Второй Мировой сколько угодно.
Он был уже не способен принять участие в борьбе - в прежних, его канонах, в его правилах она была бессмысленна и безнадежна.
В грядущей 'тотальной' войне сражались совсем по-другому.
Да и воевать за Открытое море следовало иначе.
Но как - по-настоящему не поняли ни Лансдорф, ни Редер, ни их соратники - но начали понимать и в конце концов поняли, осознали, правда ценою больших потерь и страданий, - их противники.
ЯВЛЕНИЕ ГЕРОЯ
Гигантский линкор был построен на гамбургской верфи 'Блом унд Фосс' и спущен на воду в 1939 году, в день святого Валентина, в день годовщины славной победы адмирала Нельсона у мыса Сен-Винсент.
Немецкие власти устроили по такому случаю пышный праздник. Гитлер, Редер, Кейтель, Геринг, Геббельс, Гесс, Риббентроп, Гиммлер, Борман и фон Ширах собрались на трибуне, и Гитлер произнес речь, в которой высказал уверенность, что будущий экипаж корабля будет проникнут неодолимым духом славного железного канцлера. Играли оркестры, развевались нацистские флаги, Гитлер с Редером сияли от счастья, толпа в восхищении взвыла, когда внучка фон Бисмарка, Доротея фон Левенфельд, окрестила крупнейший немецкий корабль именем великого немецкого канцлера.
'БИСМАРК'
Корабль-гигант, 270 метров в длину и 36, 6 метров в ширину, вооруженный восьмью 381- милиметровыми, 12 шестидюймовыми орудиями, 16 универсальными четырехдюймовыми орудиями (в двухорудийных башнях) и двадцатью зенитными автоматами разного калибра. Борта и башни оберегал 33- сантиметровый панцирь из специальной броневой стали марки 'Вотан' (по основным параметрам эта броня была почти вдвое прочнее той, которая применялась в прежние годы на кораблях британского флота).
Мощные броневые палубы обеспечивали высокую защищенность от бомбардировок и артиллерийского огня, специальная конструкция днища противоторпедную защиту.
Важным элементом оснащения были шесть разведывательных гидросамолетов 'арадо', которые запускались специальной катапультой.
Стандартное водоизмещение линкора превышало 42 000 тонн, а при полной загрузке - 50000 тонн. Никогда ещё прежде в мире никем не строились линкоры такой мощи1. Это в самом деле символизировало не только новый шаг германского военно-морского флота, но и реальную заявку на мировое господство, декларированное нацистским руководством Германии.
Орудия главного калибра, восемь 381-мм, размещались в четырех двухорудийных башнях. Все башни носили собственные имена: носовые - Антон и Брюн, кормовые - Цезарь и Дора. И в тот год, когда вермахт раздвинул границы рейха от Пиренеев до Нордкапа, от Атлантики до Одера, корабль стал боеспособен.
Откуда ты, парень, где дом твой, скажи...
Были назначены основные командиры боевых частей. Начальником артиллерии стал Адальберт Шнайдер, начальником аварийной службы - инженер Герхард Юнак. Потом появились остальные: Вальтер Леман - главный механик, Вольф Нойендорф - главный штурман, Ганс Ольс - первый помощник.
Третьим артиллерийским помощником стал барон Буркард фон Мюлленберг-Рехберг из старинной эльзасской семьи. Его отец сгинул на полях сражений первой мировой войны, брат Венделин погиб в люфтваффе в начале второй. Перед войной Буркард был заместителем военно-морского атташе в германском посольстве в Лондоне (когда послом был Риббентроп), жил на Гровенор-сквер и обзавелся множеством приятелей среди англичан. Он уже дважды участвовал в боевых операциях: на 'Шарнхорсте', когда тот потопил 'Равалпинди', и позднее - помощником капитана эсминца 'Эрих Гизе' при высадке в Нарвике.
Капитаном линкора был назначен Эрнст Линдеман, умный и хладнокровный моряк, закончивший офицерское училище первым в своем выпуске, артиллерист по основной профессии, страстный любитель крепких табаков и кофе.
Вместе с капитаном на борт 'Бисмарка' прибыл его стюард, бывший старший кельнер из любимого ресторана Линдемана в Гамбурге. Парень был вовсе не в восторге от флотской службы, но по крайней мере доволен, что отправится в море на чем-то столь большом и безопасном.
Личность
Эрнст Линдеманн родился в 1894 году в Альтенкирхене. Во флот пришел в годы Первой мировой войны.
