в себя, улыбается...
- Ты сам видел?
- Стражи сказали. С вождями она говорила.
- О чем?
Боско засмеялся:
- Стражи не подслушивают. А если б и подслушали - все равно не сказали б. Словом, все хорошо.
Он бросил мимолетный взгляд на Алин, и я поняла, что последние слова предназначались ей. Пусть знает, что ничего у нее не вышло. И только сейчас мне пришла в голову мысль, которая, по справедливости, давно уже должна была появиться.
- Боско, отчего в Ратанге так любят Странницу? Одного ее слова было довольно, чтобы... - я не договорила.
- Чтобы загладить предательство? - спокойно закончил Боско. - Ради нее и десять таких предательств можно было бы простить.
- Расскажи о ней.
Боско улыбнулся - неловко и смущенно, совсем непохоже на обычные его улыбки.
- Ты что же, совсем ничего о ней не слышала?
- Вентнор рассказывал.
- Вентнор... - Боско все еще улыбался. - Вентнору повезло. Но он тебе немного рассказал, я думаю. Он очень бережет все. что связано с ней.
Лицо его стало мечтательным, совсем как у Вентнора, когда в возке он рассказывал мне о Хранительнице.
- Она появилась три года назад, - говорил Боско задумчиво и тихо. - То один, то другой раненый, подобранный на поле боя, рассказывал, как над ним склонялась женщина, закутанная в черное покрывало, как отводила от него смерть, как целительно было прикосновение ее рук. Мы думали, это сон, бред. Но не могли же многие бредить одинаково! А после одного боя ее увидели все. Она ходила по полю, склоняясь над ранеными, молча перевязывала их, поила водой из кувшина... Я сам видел ее тогда. Она прошла мимо - так близко, что задела меня краем покрывала...
Боско запнулся, перевел дыхание. Странно было видеть его таким. Как их всех зачаровала Странница! Алин сидела спиной к нам, но я знала, что она слушает внимательно. Я чувствовала это.
- Гонцы рассказывали, - продолжал Боско. - На тайных тропах, что не каждому ведомы, она выходила навстречу. Молча брала коня за повод и уводила с тропы. Никогда ни с кем не произнесла ни слова. Харен, - он смущенно усмехнулся, - однажды встретил ее и не поверил. У него тяжелый характер, ты знаешь. Он оттолкнул ее, даже прицелился, но не выстрелил. Поскакал дальше. И наткнулся на засаду. Он тогда уцелел. И первый назвал ее Хранительницей. И мы потом тоже. Или Странницей - загадочной и светлой, как сказочное племя Серебряных Странников Побережья.
Алин вдруг издала странный звук - то ли засмеялась протяжно, то ли застонала. Я вздрогнула, а Боско смолк и внимательно взглянул на нее. И снова заговорил:
- Однажды она появилась у Красных Врат и передала стражам зазубренную стрелу. Такие стрелы у кочевников, и мы поняли, что надо готовиться к бою. Но нападение все равно было внезапным. На рассвете кочевники смяли защитников внешнего вала и оттеснили их к городу. Кое-кто уже бежал, поддавшись натиску. И тут на валу увидели Хранительницу. Она стояла недвижно - черная тень в рассветном небе. Стрелы свистели, не задевая ее. Потом она подняла руку, и наши воины бросились вперед. Многие потом признавались, что слышали призывный звук трубы...
Он вздохнул И тут Алин бросила - кажется, впервые за два дня я услышала ее высокий ясный голос:
- Лучше расскажи, как она два года сражалась бок о бок с вами, а вы и не подозревали.
- Помолчи, - резко сказал Боско, на мгновение становясь самим собой. И обернулся ко мне:
- А в общем, она права, Года два назад во время сражения появился в нашем отряде новый воин. В черной маске и черных доспехах. Говорил редко, но сражался умело. А во время затишья исчезал.
Расспрашивали мы, кто такой - не ответил, маски не снял. Сказал, обет у него такой. Ну, обеты разные бывают, в Ратанге они в чести. Мы не настаивали. Воин стоящий... в самые опасные дела шел, не спрашивая, надо ли. Выручал нас не раз своей отчаянной храбростью. Сейчас это взяться рассказывать - до утра хватит...
- Слепые вы были, как котята, - снова вмешалась Алин. - Я-то почти сразу поняла, что женщина. И кто такая, поняла. Проследила немного...
- И хозяевам своим доложила, - с презрительной усмешкой докончил Боско.
- Должна была доложить! - она хрипловато рассмеялась. - Сколько раз она мне мешала! И от слежки уходила, и от засад - ничего с ней поделать не могли.
- И ты не могла?
- И я. Ох, как я злилась... убить хотела, да все не выходило.
Боско сжал кулаки. Алин сказала спокойно, будто не замечая этого:
- Так что она меня напрасно спасла. Напрасно... - она оборвала себя, схватилась рукой за горло. Боско не сводил с нее мрачных глаз.
- Дальше что было? - спросила я поспешно, чтобы отвлечь его от Алин.
- Дальше? - повторил он, будто просыпаясь. - Дальше были нынешние бои. И в последнем бою этого воина ранили. Зазубренной стрелой. Она легко входит в тело, но чтобы вытащить... Мне пришлось ножом... Даже не застонала ни разу. Мы тогда узнали, что женщина. Но маски так и не сняли. Танис сняла, когда она задыхаться стала...
Я почувствовала, как кровь приливает к щекам.
- Это я виновата.
Боско пристально взглянул на меня, кивнул:
- Хорошо, хоть сейчас понимаешь... И откуда вы только взялись - такие похожие и такие разные? Может, сестры?
- Уж я-то, верно, не сестра, - сказала Алин. - Рабыня. Так ведь по вашему закону, Боско?
- Те, кого ты предавала, в земле лежат, - тяжело проговорил он. - А ты, предательница, жива.
- Я этой жизни не просила, ясно?! - она вскочила, сжав кулаки. - Не просила!
Боско отвернулся, сказал мне как ни в чем не бывало:
- Пойду. Надоело. Ты присмотри за этой... А то еще отправится смерти искать. В случае чего - стражу зови.
Он ушел, хлопнув дверью. Алин вновь села, закрыла лицо руками и глухо сказала:
- Уйди-ка и ты, сестричка. А то у Странницы на одну сестру меньше будет. Уйди...
Я ничего не ответила. Мне хотелось увидеть Вентнора - только увидеть, ничего больше. И пробраться бы к Страннице. У меня не было такого священного трепета передней, как у ратангцев, может, потому, что я больше видела ее иной - раненой, простой, слабой. Но было в ней что-то, еще тогда заставлявшее исполнять ее приказания! И странное наше сходство занимало меня все больше.
Алин сгорбилась, не отрывая рук от лица. Вдруг и впрямь сделает что-то с собой. Но было невыносимо тяжело сидеть с ней в этом молчании. Пойду, решила я, ненадолго.
Меня опять не пустили. Тогда я потребовала вызвать Вентнора. Рослый стражник глянул на меня с недоумением, но вошел в покой.
Вначале я Вентнора и не узнала. Он выглядел еще хуже, чем после тех трех голодных дней в возке, когда мы ждали появления признаков морны. Глаза у него запали, кожа обтянулась на скулах, побледневшие губы были плотно сжаты. Вентнор взял меня за плечо и отвел дальше по коридору.
- Что случилось? - спросил он усталым, будто мертвым голосом, и мне вдруг стало отчаянно стыдно: он же, наверно, с того утра глаз не сомкнул, а я... И я сказала не то, что собиралась сказать:
- Иди отдохни, Вентнор, я сменю тебя.
Его губы дернулись, будто он пытался улыбнуться:
- Куда я пойду... от нее? Не надо, Эгле.
- Но я!..
- Нет, Эгле, - он качнул головой.
Напрасно я пришла сюда. И напрасно потревожила смертельно уставшего человека. Может, они не доверяют мне? Но этого я спрашивать не стала.
- Как она сейчас? Боско говорил - лучше...
- Да, лучше, - тихо отозвался он. - Но слаба еще. Ты не обижайся, Эгле... пойду я.
Я кивнула, и он скрылся за дверьми покоя. Стражник покачал головой:
- Нет покоя человеку, надо же...
Не меня ли он имел ввиду? Я пошла прочь, ощущая себя затерянной, бесконечно чужой и слабой. Видно, не суждено мне счастья в Ратанге...
Дверь нашего покоя была приоткрыта. Неужели я забыла примкнуть, уходя? Или приходил кто-то? Я шагнула на порог и замерла. Алин не было.
Ей пришлось долго ждать, прежде чем двери открылись и из покоя вышла Танис. Одна преграда с пути убрана, остается Вентнор. Но тут она услышала:
- Вентнор пусть спит. Сиделку пришлю.
Алин ощутила некое подобие радости. Танис ушла. Переждав немного, Алин вышла из-за поворота коридора, подошла к стражникам и, опустив голову, так что волосы скрыли лицо, глухо проговорила:
- Меня Танис прислала.
К ее счастью, факел был за спиной, да и стражники не очень приглядывались. Они молча уступили дорогу.
Странница спала, до подбородка укрытая одеялом. на столике у постели теплился ночник. В углу на скамье, уткнув лицо в локоть и неловко подогнув ноги, лежал Вентнор. На всякий случай Алин вгляделась - нет, не шевелится, спит.
Она присела на край постели и долго, чуть усмехаясь, смотрела в лицо спящей. Сестра?.. Хозяйка?.. На поясе у Вентнора кинжал, его легко вынуть. Покончить одним ударом. И другим ударом - себя. Или лучше подождать, пока сбегутся? Не дождется, Вентнор прикончит... Ладно.
Мигнул ночник, метнулась тень по лицу Странницы. и Алин стремительно склонилась к ней: почудилось? нет, глаза открыты, блеснули в свете ночника. Темные, глубокие, нездешние...
- Эгле?.. - слабым голосом спросила Странница, и Алин почувствовала странное облегчение от того, что та ошиблась.
- Нет, - сказала она с усмешкой. Странница молчала.
- Пришла поблагодарить, - проговорила Алин сквозь зубы, не отрывая от нее глаз. - За непрошеное твое милосердие. Слышишь?
Странница не отвечала. Блестящие темные глаза ее скользнули взглядом по Алин и остановились на чем-то за ее спиной.
- Пожалела меня? - шептала Алин. - Я тоже жалею. Жалею, что не добила тебя тогда, ночью. Достали бы вы меня сейчас...
- Глупенькая, - утомленно проговорила Странница и вдруг протянула руку к ее лицу. Алин
