спотыкалась, хваталась за сухие ветки, они ломались с треском... Паутина залепляла глаза, и я не сразу заметила, что выбралась на поляну. Поляна была небольшая. покрытая низкой жесткой травой, журчал невидимый, но близкий ручей, а посреди поляны стояла полуразвалившаяся плетеная хижина.
Неужели здесь живет кто-то? Ни знака людей, ни запаха дыма, ни звука. Решившись. я подошла к хижине. Покосившаяся полурастворенная дверь висела на одной петле.
Внутри было пусто и чересчур темно. Я распахнула дверь до отказа, утренний свет высветлил утварь в углу, земляной пол, заросшие мхом стены. В другом углу, в полутьме, виднелась как будто куча тряпья. Я подошла ближе, наклонилась - и отшатнулась: из-под тряпья блестел неподвижный и яркий глаз.
Преодолев первый страх, я отшвырнула тряпье. Там был человек, он лежал навзничь, почерневший рот приоткрыт. глаза глядят в потолок. Лицо серое, будто присыпанное пеплом. Мертв? Страх снова охватил меня. Скорее отсюда, из мрачной хижины, из бесконечного враждебного леса! И тут человек, будто услышав мои мысли, застонал.
В этом звуке было мало человеческого, он походил скорее на скрип песка о камень. Но это стонал человек. А я стояла над ним, не зная, что делать. Он ранен? Умирает? Может, напоить его водой? Или перевязать? Но ведь крови нет, да и чем перевязывать? Никогда еще мне не приходилось ухаживать за ранеными.
Все-таки я отыскала среди утвари берестянку и принесла воды. Проглотив немного, человек начал задыхаться и дрожать. Уж не повредила ли ему вода? Но нет, он успокоился и перестал стонать. Поставив берестянку на пол у его изголовья, я взяла широкий ржавый нож и вышла нарезать травы - не на голом же полу мне спать и не на тряпье с больным.
Странно прошел день. Я то засыпала, то просыпалась от стонов. Все, что я могла сделать - дать ему воды или положить на лоб мокрую повязку. Явных ран у него на теле не было, стало быть - неизвестная болезнь, а лечить нечем. Жара у него не было, кожа ледяная и липкая, и весь он мелко дрожал. И стонал. Эти стоны!.. Надо было уйти, ведь меня ищут, но - не могла. пыталась, но что- то властно возвращало меня назад, к неизвестному, умирающему в лесной хижине. Ну не могла я оставить его умирать одного! Слишком сильна была во мне жалость, сама даже не ожидала того. Уйду, если умрет.
А это могло наступить скоро. К вечеру он не подавал уже признаков жизни, только стонал изредка. руки его дергались, пальцы то сжимались, то разжимались, будто ловя что-то невидимое. Страшно! Но еще страшнее было вновь оказаться в плену, да еще отвечать за чужие грехи. И когда стемнело. я заснула в хижине на охапке травы и спала крепче, чем в прошлую ночь.
Утро пришло внезапно. Я проснулась т солнца, бьющего в глаза сквозь дыру в крыше. Подошла к больному. Он не шевелился уже и, кажется, не дышал. Я прижала ухо к его груди и услышала неровные редкие толчки. Или это бьется мое собственное сердце?
В хижине внезапно потемнело. Я подняла голову, и сердце гулко упало куда-то: на пороге. заслоняя солнце, стоял человек. Он шагнул вперед, выйдя из бьющего в глаза света, и я разглядела его лицо - Вентнор!
Я не закричала и не попыталась бежать. Слишком ошеломило меня это появление.
Вентнор подошел ближе, и наши взгляды встретились. Он не выказал ни удивления, ни прочих чувств. Будто и собирался встретить меня здесь. Почти не обратив на меня внимания, он склонился над больным и тут же резко выпрямился, словно увидел призрак.
- Морна... - прошептал он, и даже в полумраке я увидела, как побледнело его лицо. Он повернулся ко мне:
- Давно ты здесь?
- Со вчерашнего утра, - ответила я.
- Почему не ушла раньше?
- Отдыхала, - объясняться еще с ним...
- С ума сошла, - тяжело выговорил он. - Это же морна. разве ты не видишь?
- Что это? Его имя?
На лице Вентнора написалось ошеломление.
- Да что с тобой? Ты же пережила Поветрие Скал.
- Ничего я не переживала, - устало сказала я. - Никакого поветрия. Ты все никак не можешь взять в толк, что вы ошиблись.
- Сейчас я, пожалуй, готов в это поверить, - невесело усмехнулся Вентнор. - Провести ночь под кровом, зараженным морной... Неужто пятен не заметила?
- Каких пятен?
- А-а, не время. Что делать-то? - он оглянулся. - По чести говоря, сжечь бы эту хижину и нас вместе с ней.
- Ты что?!
- Да, ты же не пережила Поветрие Скал, - он смотрел на меня с явной насмешкой. - Ты не знаешь, что будет, если морна вышла за пределы этой хижины.
- Может быть, уже вышла, - бросила я. - Кто знает, откуда он пришел и долго ли был здесь.
- Тоже верно, - сказал Вентнор, - и все-таки...Стой, где стоишь! - крикнул он, видя, что я иду к двери. - Не выходить, покуда не разрешу, ясно? Это тебе не шутки с людьми шутить, это морна!
- Подумаешь... - Я не могла ни понять, ни разделить его тревоги. Ну, болезнь, ну, опасная, но не настолько же... Вентнор зачем-то обошел хижину, оглядел каждый угол. Потом вернулся к больному и долго стоял над ним. Опять я попыталась пробраться к двери, и опять меня остановил окрик:
- Ни с места, я сказал!
Спиной он видит, что ли? Но было в его голосе что-то, заставившее меня подчиниться.
Вентнор выпрямился наконец и негромко произнес:
- Все.
- Что - все?
- Мертв.
Я рванулась было подойти, но Вентнор не пустил меня:
- Лучше сдирай мох со стен. Сдирай и бросай вон туда, - он указал на угол, в котором лежало тело.
Высохший мох отдирался легко, целыми слоями, обнажая густо сплетенные ветви, составлявшие хижину. Вскоре весь угол был завален серыми хлопьями.
- Хорошо. Теперь отойди подальше.
Я подчинилась уже без вопросов, а он вынул из-за пояса трут и кремень и склонился над мхом. Вспыхнуло яркое ровное пламя. Вентнор снял шейный платок, намочил его водой из фляги, разорвал надвое и одну половину протянул мне:
- Прижмешь ко рту, когда будет трудно дышать.
- Зачем?
- Придется побыть здесь немного, - невозмутимо ответил Вентнор.
Что он имеет ввиду? Огонь разгорался, волны жара уже доходили до нас. Я сделала шаг к выходу, но железные пальцы Вентнора впились в мою руку:
- Назад!
- Ты с ума сошел! - крикнула я, вырываясь. Синеватый дым наполнил хижину. Вентнор, не отвечая, второй рукой схватил меня за плечо и рывком притянул к себе.
- Будем здесь, понятно? - прокричал он мне на ухо, будто я была глухая. Не бойся.
Легко сказать - не бойся! Пламя уже перекинулось на стены. Едкий горький дым забивал горло. Спохватившись, я прижала ко рту мокрую тряпку. но это не слишком помогло. Болью резануло глаза. Невольно я зажмурилась, и тут запах дыма перебился другим - резким и душным запахом горящего мяса...
Не знаю, что было дальше. Очнулась я на траве, рядом сидел Вентнор и, зачерпывая воду из фляги, мокрой ладонью растирал мне лицо. Порывы ветра холодили влажную кожу.
Я сделала попытку приподняться, но тело не слушалось, а в горле катнулся тугой комок тошноты, и я упала на траву, молясь, чтобы не было хуже.
Вентнор поднес флягу к моим губам, поддержал жесткой ладонью голову:
- Пей.
С трудом я сглотнула воду, и меня замутило еще сильнее.
- Еще, - не отставал он.
Я мотнула головой, не решаясь раскрыть рта, чтобы тошнота не вырвалась наружу. Тогда Вентнор отставил флягу и рывком поднял меня на ноги. И так держал, пока я не почувствовала, что могу твердо стоять на земле. тогда я оттолкнула его и, пошатываясь, пошла к краю поляны. Не хватало еще, чтобы он видел, как меня вырвет...
Возвращаясь, я увидела, что хижина все еще горит, хоть от нее остался один остов. Ветер, к счастью, относил гарь в сторону. При взгляде на хижину меня вновь замутило, но это быстро прошло. Внутри стало легко и пусто, только надсадно болело горло.
- Ну что? - спросил Вентнор, когда я подошла к нему.
- Пить хочу. И умыться бы.
Он потянулся к фляге, но я отказалась:
- Здесь поблизости ручей есть...
- Ручей я запечатал, - резко сказал Вентнор. - Пить из него нельзя.
- Морна, - произнесла я впервые неведомое и грозное слово.
- Морна, - повторил он. - Здесь нельзя оставаться. Идти сможешь?
- Н-наверно.
- Тогда пойдем.
- Куда?
- По той же тропинке, по которой ты сюда пришла, - Вентнор внезапно усмехнулся, и только сейчас я вспомнила, кто он такой.
- Я никуда не пойду.
- Пойдешь, - уверенно сказал он. - Куда ты денешься? Прежде чем убегать. научилась бы в лесу скрываться. Я за тобой сюда по следу пришел. как по ниточке. Как ты только высвободилась, интересно?
- Перегрызла веревку, - сквозь зубы ответила я.
- Ножом? - Вентнор откровенно рассмеялся. - Ладно. Пошли.
- Нет! - крикнула я, отступая. - Не хочу! Сколько можно твердить, что это ошибка?!
- Возможно, - хмуро процедил Вентнор. - Что же, силу применять? Я тебя покрепче, пожалуй.
- Ты зачем меня из хижины вытащил? - с горечью спросила я. - Оставил бы гореть.
- Нет, - сказал Вентнор, - ты нам живой нужна. Кто бы ты ни была. Ну, идешь? - И добавил пренебрежительно: - Все равно тебе в лесу не выжить.
Может быть, он и был прав, но не могла же я идти к нему в руки покорно, как ручная зверюшка! И когда он шагнул ко мне, я побежала прочь.
Я немного пробежала, конечно. Попробуйте убегать по лесной скользкой траве, по скрытым корням и ямам, да еще когда слабеют ноги кружится голова. Вывороченный пень подставил мне черную лапу, и я упала, а когда поднялась, Вентнор невозмутимо стоял рядом. Не говоря ни слова, он крепко взял меня повыше локтя и повел, вернее, потащил за собой, потому что я все-таки сопротивлялась, как смешно это ни выглядело. я хваталась за ветки, обрывая листья, и цеплялась ногами за
