кожа на них лопалась и кровь текла прямо на землю, но Ринан Сих не обращал на такие мелочи ни малейшего внимания. Ему следовало создать емкость, куда мог бы поместиться туман.
В конце концов он вырыл ямку глубиной в два локтя. Он наклонился над ней, раскрыл рот пошире и принялся выдыхать туман. Ринан Сих делал это впервые, поэтому многие вещи оказались для него новостью. Например, он не знал, что туман будет исходить из него неудержимым потоком, постоянно, без всякого его участия. Ему просто нужно держать открытым рот и быть готовым к самопожертвованию. Ринану Сиху казалось, что из него вытекает сама жизнь, что сейчас он извергнет из себя в яму внутренности, что вслед за туманом хлынет его кровь и он падет мертвым на краю… Туман все шел и шел. Само естество Ринана Сиха истончалось, превращалось в туман и заполняло яму.
Наконец усилием воли он закрыл рот и отвалился на спину. Он тяжело переводил дыхание, глядя в пустое небо вытаращенными глазами. Слезы текли по его щекам, но он не замечал этого. Вся его утроба болела нестерпимо, как будто он надорвался, поднимая тяжести. Наверное, так нельзя. Наверное, следует вести себя более осторожно и не отдавать так много тумана за один раз!
Что ж, теперь он знает. Пригодится на будущее. Боль и тяжесть задачи не отвратили Ринана Сиха от идеи продолжать служение.
Он отлеживался несколько часов. Гончая тумана принесла ему воды в открытой пасти, и Ринан Сих с благодарностью позволил существу перелить жидкость из своей пасти в его рот. Он почувствовал, как туман снова заполняет его тело, и ему стало намного легче.
Однако яму, полную тумана, надлежало укрыть от дождя, ветра и недобрых людей. Туман еще слишком слаб, ему надо укрепиться, думал Ринан Сих. Эта горстка тумана, которую он породил, представлялась ему чем-то вроде ребенка, слабенького, нуждающегося в защите.
Ринан Сих поднялся на ноги и начал собирать палки и прочий мусор, какой только находил поблизости. Он трудился неустанно всю ночь, и к утру сооружение было готово. Высотой в полтора человеческих роста, увенчанное роскошным черепом какого-то животного, который гончая принесла из болот, скрепленный глиной, грязью и слюной, чумной тотем красовался перед самыми воротами обители. Скоро пагуба будет побеждена, и все жители монастыря волей или неволей войдут в благой туман Кианны.
Ринан Сих ушел подальше, так, чтобы его не было видно со стен, и улегся на мягком мху — передохнуть. Гончая устроилась поблизости, чтобы сторожить его сон.
К полудню Ринан Сих пробудился. Он вскочил так, словно его толкнули, и сразу распахнул глаза. Дело уже началось. Туман созревал внутри чумного тотема, он поднимался, как тесто у домохозяйки, выпекающей хлеб. Очень хорошо, просто превосходно. Ринан видел, как в щелях нижней части тотема начинает уже шевелиться белое…
Между тем монахи вышли из обители и с ужасом уставились на чумной тотем. До Ринана доносились их изумленные голоса:
— Вчера здесь этого не было!
— Братья, вы видели эту вещь? Откуда она взялась?
— Не иначе, поблизости объявился пророк тумана! Это к беде!
Появление чумного тотема означало для этих глупых, непросвещенных людей только одно: скоро их обитель будет поглощена Карой богов. И поскольку они не имели ни малейшего понятия о том, как блага, велика и прекрасна Кианна, они, конечно, перепугались. Ринану Сиху смешно и больно было за ними наблюдать.
Однако он выжидал и не спешил показываться из своего укрытия. Люди должны хорошенько испугаться, чтобы можно было выйти к ним и начать призыв к покаянию. Пусть еще немного посмотрят на происходящее. Им полезно. Тот, кто испытывает сильный страх, более восприимчив к проповеди, ибо проповедник приходит с рассказом о том, как спастись и в чем спасение.
— Я слышал о таких вещах, — доносился звенящий от страха голос. — Это верная смерть. Мы обречены, братья. И произошло это из-за того, что мы были нерадивы…
— Чушь! — загремел святой отец Равера, расталкивая толпу и выскакивая вперед. — Мы были благочестивы и смиренны, мы трудились на благо Сеггера — и вот как нам отплатили!.. Кто защитит нас? Алый орден? Нет, братья, только инквизиция, и притом истинная инквизиция, зрячая, не цепляющаяся за старое и отмирающее…
— Ну, пошло-поехало, — безнадежно махнул рукой неделикатный старик-монах, который всегда говорил то, что думал. — Сейчас начнет нам рассказывать, как мы всю дорогу ошибались и только они одни такие тут умные.
И опять никто не посмотрел в сторону старика. Никто даже не шикнул на него, чтобы он помолчал и не губил ни себя, ни других своими неосмотрительными речами. Теперь, спустя несколько дней, уже ни у кого из братьев не было сомнений в том, что настоятеля постигла какая-то беда и что покинул обитель он вовсе не по доброй воле. Однако же все помалкивали.
Ринан Сих наконец выступил вперед.
Они сразу замолчали и уставились на него. Гончая тумана уселась на землю у ног инквизитора и тихо взвыла.
Ринан был закутан в длинный, до земли, плащ с низко опущенным на лицо капюшоном. Он не боялся, что его узнают, — сейчас, находясь под покровительством Кианны, он уже вообще ничего не страшился, — нет, плащ был ему необходим лишь для того, чтобы слушатели не смущались, видя его новое лицо.
Лицо Ринана Сиха было туманом. Оно представляло собой клубок белой взвеси, которая медленно кружилась, образуя спираль. Центр этой спирали находился приблизительно там, где на обычном лице располагался нос. Ни рта, ни глаз в привычном понимании слова у Ринана Сиха больше не было. Однако голос он сохранил, и звучал этот голос достаточно громко, чтобы его слышали.
— Вы предатели! — провозгласил пророк тумана. — Вы изгнали из обители Святого Арвинна Алый орден и отдали ее еретикам! Акир Бен Тагар разрушает все, во что верили адепты Серого ордена, а вы покорились тем, кто идет на поводу у Бен Тагара! Такого не должно было случиться. Где ваш настоятель? Где почтенный старец, который много лет достойно руководил обителью? Его нет! Вы убили его!
— Точно! — завопил из толпы неделикатный старик-монах. — Точно! А мы-то все гадали, что с настоятелем случилось! Они его прибили, вот и я говорил, а теперь пришло и подтверждение!
— Не смей его слушать, — одернул старика более осмотрительный брат. — Разве ты не видишь, что перед тобой — посланец зла?
— Так я и говорю, — ничуть не смутился старый монах. — Уж если само зло прислало сюда своего посланца и посланец этот во всем сознается, — значит, точно, все так и есть, все плохое случилось. Прибили настоятеля, как есть прибили, а письмишко, которое нам зачитали, — фальшивое. Я всегда это утверждал.
— Вы совершили множественные и ужаснейшие преступления! — гремел Ринан Сих. — Но истинное божество ступило на землю, чтобы призвать к себе верных и покарать коварных. Если вы поверите, если вы примете ту участь, которую несет Кианна… — Теперь он свободно выговаривал имя своей богини, потому что люди узнали его и не было больше нужды таиться. — Кианна несет добро! Она покарает лишь тех, кто достоин кары, но даже в своей жестокости она милосердна. Растворитесь в тумане, войдите в благой туман, и вы почувствуете на себе силу Кианны, мощь ее покровительственной руки.
Из чумного тотема начал выступать туман. Ринан Сих засмеялся, а гончая тонко взвыла.
— Прочь! — завопил широкоплечий отец Равера. — Убирайся отсюда, смутьян, растлитель душ! Ты не будешь смущать моих монахов.
— Они не твои, — крикнул Ринан Сих. — Они принадлежат Кианне! Как и ты, как и все мы! Кара богов обрушилась на людей, но люди не услышали, хотя смерть подстерегала их за каждым поворотом дороги. Узнайте милосердие Кианны и войдите в ее туман.
— Убить его! — распорядился новый настоятель Равера. — Схватить и убить! Я знаю, здесь уже содержали в плену одного из таких пророков, и у него была плоть, и он оказался вполне пригодным для того, чтобы его пытали.
— Я видел его, — загремел голос Ринана Сиха. — Я разговаривал с ним, когда он был еще по эту сторону тумана, и я зрел его душу по ту сторону. Она была окутана сиянием и красотой. Вы никогда этого не поймете, если не примете истинную веру. Покайтесь, несчастные, войдите в туман, оставьте ваши заблуждения… и уничтожьте Акира Бен Тагара!
