которые и сейчас кажутся абсолютно неразрешимыми, мы начали входить в режим насыщения.
Первым вопрос был поставлен биологам. Откуда появилась жизнь, если раньше, согласно так усиленно продвигаемой теории Дарвина, ее точно не было? А позже, когда появились концепции эволюции Вселенной, у физиков начали интересоваться происхождением материи, которой, до т. н. «Большого Взрыва» тоже не было. Поскольку состоятельных ответов на эти вопросы не появилось, клерикалы- мракобесы ухватились за них как за спасательные жилетки при крушении очередного «титаника», показывая конечную ограниченность рамок нашего научного познания, показывая, что есть проблемы, которые в принципе не дано понять. А незнание — туннель для темных сил. Кэрри Болтон подводит итоги: «…Наиболее эффективный способ вызволения нашего наследия из лап христиан состоит отнюдь не в обращении с обличительными речами к безразличной и враждебно настроенной общественности, или в отчуждении собратьев-националистов. Он заключается в использовании тактики самой Церкви. Подобно тому, как Церковь низвергла языческую Европу, похитив ее символы и героев, язычникам следует подумать, как можно использовать готическое христианство для служения Европе и выражения по существу языческой сути европейского национализма, избегая основных ловушек христианства. « Самое смешное в том, что церковь это очень быстро сообразила! Её пастыри начали скрупулезно изучать научные журналы и любые новомодные концепции, стремясь показать, что они всего лишь подтверждают написанное в Библии. Интеллектуалы наоборот хотели убить всех зверей одним выстрелом, наивно рассчитывая, что если человеку объяснить в общих чертах картину мира, то церковь и религиозная мотивация ему станет не нужна. Они ошибались. Это сейчас ясно, что даже если бы науке стало вдруг известно абсолютно всё, люди и дальше продолжали бы выдумывать для себя необъяснимые химеры. Это — рудименты неинтеллектуального прошлого, которые так просто не искоренишь, но которое должно быть преодолено. Да и энергетически «верить» выгоднее: все-таки легче ходить в церковь и думать, что ты приобщен к истине, нежели постигать сложные, но истинные законы природы, приближаясь с каждым шагом к абсолютной силе. Конечно, церковь преобразовывает научную картину мира под себя отнюдь не из позитивных побуждений, нет. Просто она вынуждена оглядываться на прогресс, чтоб хоть как-то соответствовать интеллектуально выросшему населению. И можно только представить, насколько им это противно. Таким образом, подойдя к новым, важным, но пока неразрешимым проблемам, интеллектуалы неизбежно должны были столкнуться с противодействием ослабевшей, но повысившей устойчивость католической церковью и протестантов, которых общение «один на один с Христом» толкало в суеверие, доходящее до мракобесия. Об этом мы поговорим в следующей главе.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЭПОХА МОДЕРН
Подобно тому как объекты имеющие большую массу искривляют вокруг себя пространство, идеи и концепции индивидов обладающих большим интеллектом изначально также могут казаться ненормальными. Вспомним, на скольких ученых поначалу смотрели как на сумасшедших. Причем они сами зачастую не могли объяснить, почему они пришли к подобным выводам, работала обычная интуиция, другое дело, что интуиция «просто так» не возникает. Но что такое большой интеллект? Это возможность анализировать тот или иной процесс с системологической точки зрения, т. е. в его связях с другими процессами. Интеллект — это знание плюс понимание. Понимание здесь выступает как связь между знаниями. Можно, к примеру, выучить наизусть мультимедийную DVD-энциклопедию объемом в несколько десятков гигабайт, даже картинки и звуковые файлы все запомнить (исследователи мозга считают, что нам и большее по силам), но выглядеть предельно глупо. Знаете, как отвратительно бывает смотреть на разного рода «всезнаек» и «эрудитов», особенно когда понимаешь, что за ними нет ничего, что эти люди—натурально глупы, и своей «начитанностью» они только усугубляют собственную глупость. Помните, в позднем СССР была довольно одиозная телепрограмма «Что? Где? Когда?» или, как ее позиционировали, «клуб знатоков» и «интеллектуальное казино». Напыщенные, невесть откуда набранные «интеллектуалы», во фраках и малиновых пиджаках, присваивающие себе титулы «бессмертных», беспредельный снобизм, опереточно- кабацкие сцены и нарочито серьезные выражения «ликов». Массы, кстати, были глубоко возмущены, когда «бессмертные знатоки-интеллектуалы» начали приводить в «казино» своих детей (тоже «бессмертных интеллектуалов»). Зачем ее вообще создали? Трудно сказать. То ли для мягкой демонстрации массам «грандиозного интеллектуального превосходства» одной из этнических групп населявшей «совок», то ли для формирования массового комплекса неполноценности, то ли просто по недосмотру. Деградирующая советская система постоянно рождала необъяснимые вещи. Передачу, кажется, прикрыли уже в постсоветские времена, ибо смотрелась она даже хуже чем разного рода шоу, демонстрирующие в прямом эфире физиологические акты и глушащие бипером многочисленные матерные слова.
Одновременно мы знаем, что существуют индивиды с формально очень низким уровнем грамотности, иногда умеющие лишь читать и писать, и в тоже время действующие весьма и весьма разумно, изумляя не только окружающих, но и интеллектуалов. Но здесь не нужно удивляться, просто мы опять сталкиваемся со свойствами хаоса. И если интеллектуал все выводит из причинно-следственных закономерностей, причем жестко детерминированных, то такой «безграмотный» индивид способен увидеть связи там, где интеллектуал их не увидит. Можно сказать, что он понимает гораздо больше, чем знает. Он видит связи. Не стоит путать это с интуицией, это именно видение «невидимых» (для интеллектуалов) связей. Такие люди очень редки, но они есть, причем все кого я встречал являли собой элитный расовый материал, хотя и с психическими отклонениями, что наталкивает на весьма смелые выводы. Такой индивид произносит всего лишь одно слово и «ходячая энциклопедия» впадает в полный ступор. Однако можно быть невероятно рассеянным, можно производить внешнее впечатление не совсем умственно здоровых людей как Ньютон или Максвелл, но делать эпохальные открытия. Именно видя связи между тем что казалось несвязанным, были «объединены» такие разные понятия как пространство и время, причем было доказано что одно без другого существовать не может, а позже была показана зависимость массы и длины от скорости. Уже в конце XIX века на стыках основных наук начали возникать новые науки—именно как связи между исходными науками.
Провозглашение протестантами идеи возврата к евангельскому христианству, свободному от папского влияния, никак не могло быть осуществлено на практике. Антипапские настроения были вызваны общим прогрессом, желанием двигаться вперед, поэтому идея «вернуться ко Христу» осталась всего лишь идеей. Вместо «вернуться ко Христу» следовало читать «уйти от папы», а еще точнее — «развязать себе руки». Да, протестанты верили в Бога, они «точно знали» что сам факт веры предопределяет их к спасению; и вообще что Бог предизбрал их к спасению еще до сотворения мира, ну и что? Вера ведь разная бывает. Протестанты сделали ее удобной, такой себе деталью интерьера, важной и дорогой, которую нужно оберегать и за которой нужно ухаживать, которой нужно гордиться, но которой при случае можно и пожертвовать. Они верили, так как чувствовали что не обладают абсолютной силой, вера, таким образом, была для них вынужденным компромиссом. Они были набожными, но только из-за осознания факта своей слабости. И если раньше они жили по формуле «Ein feste Burg ist unser Gott» — так пели они в своем гимне, то позже Христос стал эдаким «своим человеком», «партнером в бизнесе», а в наше время превратился в «Джизус Крайст Суперстар» — как поётся в дешевом мюзикле Эндрю Ллойда Вебера.[43] Буржуям, впрочем, теперь уже ничего не мешало. Они становились главным игроками, а элементы большевизма заложенные в христианстве апостолом Павлом, наводили на мысль, что буржуазный этап развития белого социума закончится как-то нехорошо, ибо самые передовые арийцы сели играть в игру по чужим, неарийским правилам. Он вначале многое даст, но потом заберет всё. И вполне
