скачкообразному увеличению внутренней энтропии белого социума.
Итак, возникновение биологической формы жизни было грандиозным скачком упорядоченности, появились формы могущие сопротивляться росту энтропии и здесь опять приоритет за Богом. Появление арийского человечества — предтечи сверхлюдей — было дальнейшим звеном в этой цепи, но что представляла белая система тогда? Биологию отдельного индивида и связи между индивидами. Интеллектуалы тоже наличествовали, если бы их не было, факт греха так и не был бы осознан. Отсюда видно, что влиять на белых можно было через биологию, либо через интеллект. Второе мы отбрасываем сразу, так как у цветных не было интеллектуалов. А влияние через биологию — это влияние через секс. Что это было — секс с животными или цветными? Скорее всего — и то, и другое. Библия указывает на «змея» искусившего Еву, но змей здесь всего лишь экстрапроекция большого фаллоса и поскольку действие происходило где-то в передней Азии, можно предположить, что фаллос был негритянским, ибо желтая раса характеризуется как раз небольшим размером гениталий. Одином словом, некоторые арийцы вступали в сексуальный контакт и с животными и с цветными, чего делать было нельзя. Так одна причина порождала множество следствий и все они были отрицательными. Это была самая первая и самая выдающаяся победа сатаны. Но победа не полная. Видно, что не надо было вести некую «глобальную войну с порядком», нужно было внести небольшое «искажение» и хаос начал нарастать, ибо, как мы знаем, он может нарастать и без энергетических затрат, самопроизвольно. В этом сила сатаны, ему не надо быть равным Богу для влияния на события, а степень неспособности индивида контролировать и управлять энтропией как раз и определяет его степень приближения к сатане. Последствия были катастрофические, но все же состояние расы сохранилось на уровне, позволившим волевым решением запретить подобные контакты под страхом ликвидации. Когда от этих запретов отходили, либо когда власти смотрели на них сквозь пальцы, государства рушились. Отсюда и тезис что «Бог создал расы, а дьявол научил их смешиваться». Но что такое смешение рас, если не действие направленное на их разупорядочивание?
Знали ли арийцы о последствиях своего первородного греха? Наверное нет, хотя и понимали что делают что-то не то. Им было интересно. Помните другое выражение: «Бог создал всё, а дьявол сделал это всё интересным»? А интерес базирующийся на полном или частичном незнании, всегда несет в себе не только свободу действия, но внутреннюю энтропию. Наше знание и незнание дополняются, поэтому если человек знает мало о чем либо, вероятность ошибок в его действиях будет повышаться пропорционально степени незнания. Животных страховал инстинкт, люди стали жертвой своего недостаточного знания.
Нужно ясно представлять, что Бог обладая абсолютной, но ограниченной силой, не мог мгновенно создать такую сложную структуру как арийский человек, который сам являлся его подобием, пусть и отдаленным.[119] Более того, человек не мог быть создан «окончательно», как и всякое сверхсложное изделие его нужно было «доводить» в процессе работы. Бесконечной энергии не было, поэтому требовалось время. Усложнение структуры требовало все большего и большего времени, так как горизонт прогнозов относительно коллективных действий людей сужался. Вот почему сатана, действия которого никак явно не проявлялись на уровне животного мира (живущего по грубым, но простым однажды установленным и всегда выполняющимся законам) серьезным фактором отразились на людях. Вид называемый нами «человек-разумный» из-за невозможности быть тотально проконтролированным получил значительно большую степень свободы действий, нежели мир животный, но это не гарантировало его представителей от избрания неправильных и даже фатальных решений, за которые они должны были сами отвечать. Здесь и появлялся плацдарм для сатаны. Сатанисты неправы, когда утверждают, что именно сатана контролирует знание. Церковь, погрузив мир в пучину невежества, сама отдала ему все рычаги управления. Warrax и Olegern в “Princeps Omnium II” совершенно верно замечают что: «Подданными царства Сатаны оказалось практически все человечество. Он был патроном всего бесконечного разнообразия слов, дел, помышлений, обычаев, которые христианская совесть классифицирует под именем «греха». Каждая мысль, не направленная к богу — грех. Девица, бессознательно вызывающая влюбленные вздохи юношей, грешит и уже этим одним, по мнению святого Киприана, теряет девственность. Женщина, которая прекрасна, бессознательно грешит, ибо вследствие красоты своей она уподобилась серпу, которым Сатана жнет свою жатву. Супруг грешит, если делу деторождения уделяет больше интереса, чем любви к богу. Монахиня, моющаяся больше, чем два раза в месяц, грешит. Августин объявил любую исследовательскую и научную деятельность «грехом очей». Папа Григорий Великий даже запретил мирянам обучаться грамоте. Интеллектуальность, свойственная Дьяволу, заставляла церковь подозревать в сношениях с ним каждого ученого и по возможности уничтожать его как ученика Сатаны».[120] Т. е. малая (по сравнению с Богом) сила сатаны помноженная на слабый интеллект арийца, привела к ситуации, когда практически всё человечество оказалось в его царстве, при полном отсутствии энергозатрат с его стороны.
Сатана «контролирует» знания в том плане, что вакуума власти (энергетического вакуума) не бывает. Если церковь самоустранилась от реального просвещения народа, чему удивляться что им занялись те, кто церковь не устраивал и кого объявили «слугами сатаны»? Впрочем, церковь со своей стороны действовала правильно, таким подходом она пыталась снизить энтропию общества, другое дело — во имя какой цели она действовала? Финал получился вполне закономерным — церковь отброшена чуть-чуть поумневшими массами, а влияние сатаны, в общем-то, никак не возросло, рискну предположить что оно даже снизилось, ибо мы больше знаем, а следовательно, больше понимаем. Человеку на индивидуальном уровне во многом перестал быть нужен Бог, тем более он не нуждается в сатане, что не освобождает его от воздействия этих двух сил. Сатана контролирует его незнание, он использует незнания людей в своих целях (повышение энтропии), что вынуждает их совершать ошибки, и, как следствие, толкает самых умных из выживших расширять свои знания сужая этот плацдарм. Здесь полностью действует правило неживой природы: следствие стремится противодействовать причине породившей это следствие. Но повторимся: человек, хоть и способен контролировать энтропию, все же несовершенен и не избавлен от любых ошибок, вот почему на локальном уровне часто выполняется другое правило характерное именно для живой природы: следствие не стремится компенсировать причину породившую это следствие, если эта причина желательна. А вот здесь могут правильно оценить желательность (и то далеко не всегда) только интеллектуалы и люди обладающие чутьем характерным для представителей животного мира. Вторых сейчас, кстати, почти не осталось. Сейчас белые гораздо в меньшей степени животные, нежели представители цветных рас. Таким образом, расширяя границы своего интеллекта как системы знания и понимания, мы однозначно противодействуем сатане, пусть он во многом стимулирует получение этих знаний и приближаемся к Богу, затрудняя его управление, ибо противодействие энтропии — его функция. Мы ее частично переваливаем на себя. Ну и само собой, мы можем работать и на рост энтропии, отбирая хлеб у сатаны. Вот почему церковь боится умных, во всяком случае тех, кто не находится вне ее контроля, понимая, что если она окажется без них, то де-факто прекратит свое существование как институт реально воздействующий на бессознательные массы.[121]
На уровне одного человека необходимо помнить, что хотя и Бог и сатана обладают вполне реальной силой и возможностью сделать с ним все что угодно, они не могут действовать одинаково в конкретный момент времени. Например, если человека в момент времени dt хочет уничтожить сатана, то его совершенно однозначно не хочет уничтожать Бог. И наоборот. Мы привели крайний пример на уровне отдельно взятого абстрактного «изолированного» человека. В идеальном варианте такой «эксперимент» можно было бы наблюдать, если б на Земле жили считанные люди, кстати, Библия именно в таком разрезе его и рассматривает. Но человек встроен в систему, он связан с ней тысячами нитей, а практика показывает, что такие системы не управляемы полностью. В них есть стремление к порядку, но есть и стремление к хаосу. Важен именно коллективный показатель. В конце концов, смерть одного человека — это единичный случай вполне могущий носить элемент случайности, смерть или деградация системы — всегда явление закономерное, имеющую свою прослеживаемую генеалогию, подобно тому, как имеет такую генеалогию любой отдельно взятый урод или дегенерат.
В научных моделях упрощенным аналогом системы «Бог — сатана — человек» является знаменитая «задача трех тел». В наиболее простом ее варианте, она рассматривает движение некой пробной частицы в гравитационном поле двух больших и неподвижных точечных масс. Даже если движение пpоисходит в одной плоскости, тpаектоpия частицы выглядит сложной и запутанной. Она то вращается вокpуг одной из масс, то неожиданно и резко пеpескакивает к дpугой. Изначально близкие тpаектоpии очень быстpо расходятся. Пpичина непpедсказуемости поведения подобных систем заключается в не в том, что невеpна
