следов Умслопогаса и львицы. Они исчезли бесследно, как исчезает облако. Мы вернулись. О, как тяжело сжималось мое сердце! Я любил мальчика так же нежно, как если бы он был моим родным сыном. Я чувствовал, что он погиб, что ему пришел конец.
– Где мой брат? – воскликнула Нада. когда мы пришли без него.
– Он погиб, – ответил я, – погиб навеки!
Девушка бросилась на землю с громкими рыданиями.
– О, как бы я хотела погибнуть вместе с ним! – воскликнула она.
– Идем дальше! – сказала Макрофа, жена моя.
– Неужели ты не оплакиваешь своего сына? – спросил ее один из наших спутников.
– К чему плакать над мертвыми? Разве слезы могут вернуть их к жизни? ответила Макрофа. – Пойдемте!
Эти слова, очевидно, показались странными нашему спутнику, но он ведь не знал, отец мой, что Умслопогас не был ее родным сыном.
Однако, мы остались еще на день в этом месте, в надежде, что львица вернется к своему логовищу, и нам удастся, по крайней мере, убить ее. Но она больше не возвращалась. Прождав напрасно целый день, мы на другое утро свернули наши покрывала и с тяжелым сердцем продолжали наш путь.
В душе я недоумевал, к чему судьба допустила меня спасти жизнь этого мальчика из когтей Льва зулусов, чтобы отдать его на растерзание горной львице?
Тем временем мы продолжали продвигаться вперед, пока не дошли до крааля, где я должен был исполнить приказание царя и где нам предстояло расстаться с женой.
На следующее утро, по приходе в крааль, нежно поцеловавшись украдкой, хотя на людях мы враждебно глядели друг на друга, мы расстались, как расстаются те, кому не суждено уже более встречаться на земле. У нас обоих на душе была та же мысль, что мы никогда более не увидимся, как оно и оказалось на самом деле.
Я отвел Наду в сторону и сказал ей так:
– Мы расстаемся, дочь моя, и не знаю, свидимся ли когданибудь. Времена тяжелые, и ради безопасности твоей и матери я лишаю себя радости видеть вас. Нада, ты скоро станешь женщиной и будешь прекраснее всех женщин нашего племени. Может случиться, что многие знатные люди посватаются к тебе. Легко может быть, что меня, твоего отца, не будет с тобою, и я не буду иметь возможности выбрать тебе мужа по обычаю нашей страны. Но я завещаю тебе, сколько оно будет возможно, выбери человека, которого ты можешь любить, в этом единственный залог счастья женщины!
Я должен был замолчать. Нада взяла меня за руку и, глядя на меня своими чудными глазами, сказала:
– Замолчи, отец, не говори со мной о замужестве, я не буду ничьей женой после того, как Умслопогас погиб, благодаря моему легкомыслию. Я проживу и умру одна. О, как бы я желала скорее дождаться этой минуты соединиться с любимым человеком!
– Послушай, Нада, – сказал я, – Умслопогас был тебе братом, и тебе не подобает так говорить о нем даже теперь, когда его нет в живых!
– Это меня не касается, отец, – ответила Нада, – я говорю то, что сердце подсказывает мне, а оно говорит мне, что я любила Умслопогаса живого и, несмотря на то, что он умер, я буду любить его до самой смерти вы все считаете меня ребенком, но сердце мое горячо и не обманывает меня!
Я не стал более уговаривать девушку, потому что знал, что Умслопогас не приходился ей братом, и она вполне могла быть его женой. Я мог только удивляться, как ясно говорил в ней голос крови, подсказывая ей естественное чувство.
– Утешься, Нада, – успокаивал я ее, – то, что нам дорого на земле, станет нам еще дороже в небесах. Я твердо верю, что человек не создан для того, чтобы разрушиться на земле, но возвращается снова к Умкулункуле. Теперь прощай!
Мы поцеловались и расстались.
Мне было очень грустно, только что потеряв Умслопогаса, известного впоследствии под прозвищем Убийцы и Дятла. Мне еще тяжелее казалась разлука с женой и дочерью.
ПЫТКА МОПО
Четыре дня пробыл я в шалашах того племени, к которому был послан исполнить царскую волю. На пятое утро я собрал всех, сопровождавших меня, и мы снова направили стопы свои к краалю царя. Пройдя некоторое расстояние, мы встретили отряд воинов, приказавших нам остановиться.
– Что надо вам, царские слуги? – смело спросил я их
– Слушай, сын Македамы! – ответил их посредник. – Ты должен передать нам жену твою Макрофу и твоих детей, Умслопогаса и Наду. Таков приказ царя!
– Умслопогас, – отвечал я, – ушел за пределы царской власти, ибо его нет в живых, жена же моя Макрофа и дочь Нада находятся у племени Сваци, и царю придется послать армию их отыскивать! С ненавистной мне Макрофой пусть царь делает, что хочет, я развелся с ней. Что же касается девушки, конечно, не велика важность, коли она умрет, – девушек, ведь много, – но я буду просить о ее помиловании!
Все это я говорил беззаботно, ибо хорошо знал, что жена моя с ребенком вне власти Чеки.
– Проси, проси милости! – сказал воин, смеясь. – Все остальные, рожденные тобой, умерли по приказанию царя!
– Неужели? – спокойно ответил я, хотя колени мои дрожали и язык прилип к гортани. – На то царская воля! Подрезанная ветвь дает новые ростки, у меня будут другие дети!
– Так, Мопо, но раньше найди жен, ибо твои умерли!
