были длинные и очень широкие под коленями. Глаза его были, как глаза орла, нос немного крючковатый, и голову он держал слегка наклоненной вперед, как человек, беспрерывно высматривающий скрытого врага. Казалось, что двигается он медленно, хотя шел он очень быстро, походка у него была плавная, как у волка или льва, пальцы его все время играли роговой ручкой секиры. Тот, кто шел за ним, был также очень высокого роста, хотя ниже Умслопогаса на полголовы, но более широкого сложения. Его маленькие глаза беспрерывно мерцали, как звезды, выражение лица было совершенно дикое, и время от времени он улыбался, показывая белые зубы.
Когда я увидел Умслопогаса, отец мой, внутри у меня все задрожало, мне хотелось подбежать и броситься ему на шею. Но я сдержался и не только не уступил этому порыву, но даже опустил угол своего плаща на глаза, пряча лицо, чтобы он не узнал меня. Вскоре он стоял передо мной, смотря на меня своими зоркими глазами, в то время как я кланялся ему.
– Привет, Рот Дингана! – сказал он громким голосом. – Ты маленький человек, чтобы служить ртом такому большому вождю!
– Рот – небольшая часть лица, даже и великого царя, вождь Булалио, правитель племени Секиры, колдун волков, живущих на Горе Призраков, а раньше называемый Умслопогасом, сыном Мопо, сына Македамы!
Услыхав эти слова, Умслопогас вздрогнул, как ребенок при шелесте во мраке, и пристально взглянул на меня.
– Ты много знаешь! – сказал он.
– Уши царя велики, если рот его мал, вождь Булалио, ответил я, – я же, будучи только ртом, говорю то, что слышали уши!
– Как знаешь ты, что я жил с волками на Горе Призраков? спросил он.
– Глаза царя видят далеко, вождь Булалио. Вчера они видели большую и веселую охоту. Говорят, они видели мчащегося буйвола, а за ним бесчисленных воющих волков, а с волками двух людей, одетых в волчьи шкуры; те люди похожи на тебя, Булалио, и на того, кто с дубиной следует за тобой!
Умслопогас поднял секиру, как бы готовясь разрубить меня пополам, потом опустил ее, пока Галаци- Волк сверкал на меня широко открытыми глазами.
– Откуда ты знаешь, что когда-то меня называли Умслопогасом? Имя это я утратил давным-давно. Говори, «Рот», а то я убью тебя!
– Убивай, если хочешь, Умслопогас, – отвечал я, – но помни, что когда голова разбита, рот немеет. Разбивающий головы лишается мудрости!
– Отвечай! – повторил он.
– Не хочу! Кто ты, что я должен отвечать тебе? Я знаю правду, и мне достаточно этого. Теперь к делу!
Умслопогас заскрежетал зубами от ярости.
– Я не привык, чтобы мне перечили здесь, в своем собственном краале!
– сказал он. – Но, к делу! Говори, маленький «Рот»!
– Вот мое дело, маленький вождь. Когда еще жил ныне умерший Черный, ты послал ему вызов через человека по имени Мезило – таких слов он никогда не слыхал до этого, и они могли бы стать причиной твоей смерти, о глупец, надутый гордостью, но смерть раньше посетила Черного и удержала его руку. Теперь Динган, тень которого лежит на всей стране, тот царь, которому я служу и который сидит на престоле Черного, говорит с тобой посредством меня, своего «Рта». Он бы хотел знать: правда ли, что ты отказываешься признать его власть, платить ему дань воинами, девушками и скотом и помогать ему в войнах? Отвечай, маленький начальник, отвечай немногими ясными словами!
Умслопогас от гнева еле переводил дыхание и снова поднял свой большой топор.
– Счастье твое, «Рот», – сказал он, – что я обещал тебе безопасное пребывание у меня, а то ты бы не ушел отсюда, с тобой бы я поступил, как с теми воинами, которые в давно прошедшие дни были посланы на поиски Умслопогаса. Но отвечу тебе немногими ясными словами. Взгляни на эти копья
– это только четвертая часть всех моих воинов – вот мой ответ! Взгляни также на ту гору, Гору Привидений и волков, неизвестную, непроходимую для всех, исключая меня и еще одного человека – вот мой ответ! Копья и гора войдут в союз, гора оживится копьями и пастями волков. Пусть Динган оттуда берет дань! Я сказал!
Я резко расхохотался, желая испытать сердце Умслопогаса, моего питомца.
– Дурак! – сказал я. – Мальчишка с разумом обезьяны, против каждого твоего копья Динган, которому я служу, может выслать сотню, а гору твою сровняют с долиной, на твоих же призраков и волков, смотри, я плюю! – я плюнул на землю.
Умслопогас задрожал от бешенства, и огромный топор засверкал в его руке. Он повернулся к вождю, стоящему за ним и оказал:
– Скажи, Галаци-Волк, не убить ли нам этого человека и всех спутников его?
– Нет, – отвечал, улыбаясь. Волк, – не убивай их, ты ручался за их безопасность. Отпусти их обратно к их собачьему царю, чтобы он выслал своих щенков на сражение с нашими волками. Хороша будет битва!
– Уходи отсюда, «Рот», – сказал Умслопогас, – уходи поскорей, пока с тобой не случилось беды! За оградой ты найдешь пищу, чтобы утолить свой голод. Поешь и уходи, если же завтра в полдень тебя найдут поблизости от этого крааля, ты и твои спутники останутся там навеки, «Рот Дингана»!
Я сделал вид, что ухожу, но, вернувшись внезапно, снова заговорил:
– В твоем послании к ныне умершему Черному ты говорил об одном человеке – как его имя, – о каком-то Мопо?
Умслопогас вздрогнул, как раненный копьем, и взглянул на меня:
