захватить с собой в Чикаго.
Легкая рубашка с короткими рукавами и светлые полотняные брюки хорошо сидели на его подтянутом мускулистом теле, и он с удовольствием взглядывал на свое отражение в витринах небольших магазинчиков и летних кафе. Кинув в очередной раз быстрый взгляд на большое зеркальное окно, он внезапно замер — перед ним была известная в Лос-Анжелесе кондитерская Тоджи. Но не прославленное на весь мир имя остановило его взгляд — за выставленными перед кондитерской пустующими столиками под полосатыми тентами суетилась его вчерашняя знакомая Джейн Кендал в узорчатом переднике.
Она деловито сметала крошки с одного из столиков, ловко орудуя зеленоватой салфеткой. На ней были белые шорты до середины бедра, весьма соблазнительно обтягивающие аккуратную попку, белая футболка, подчеркивающая высокую упругую грудь, и Люк внезапно почувствовал себя стопроцентным мужчиной. Это было так неожиданно, что он замедлил шаги и присел за крайний столик.
Заметив его, Джейн тут же подбежала и нерешительно замерла, узнав посетителя.
Приветливо поздоровавшись, Люк взял протянутое ему меню и небрежно поинтересовался:
— Значит, это одно из мест, где вы подрабатываете?
С легким сожалением вздохнув, она признала:
— Да я бы постоянно тут работала, мне здесь очень нравится, но мест нет. Сегодня я здесь только потому, что Мариша, здешняя официантка, пошла к врачу и меня попросили подменить ее на пару часиков. Обычно я работаю в соседнем баре. — И она указала подбородком на неприметное серое здание напротив. — Там просто небольшое кафе.
По досаде, сквозившей в ее голосе, Люк понял то, что было недосказано: пьяные клиенты и все, с этим связанное.
Чтобы оправдать свое присутствие, он заказал пару пирожных и чашечку черного кофе. Джейн умчалась выполнять заказ, а он с удовольствием посмотрел вслед ее изящной фигурке. Через пару минут она появилась, грациозно неся небольшой поднос. Люк по привычке приподнялся ей навстречу, но в последний момент вспомнил, что он не на светском рауте, а в обычной уличной кафешке, и вставать, приветствуя официантку, и тем более забирать у нее поднос, просто нелепо.
Посмеявшись над своими рефлексами, он опустился обратно на место и попросил Джейн составить ему компанию. Чуть поколебавшись, она не решилась отказать. Люк тут же вспомнил ее слова «мы здесь по делу» и понял, что она расценивает свое знакомство с ним как продолжение этого самого «дела». Вдруг пригодится? Отчего-то это его покоробило, хотя он и сам нередко поступал точно так же.
Он предложил ей одно из пирожных, но она с сожалением отказалась.
— Они очень вкусные, конечно, но официантам запрещено принимать угощение от посетителей. К тому же и калории лишние…
Он откусил кусочек и не понял, вкусно или нет. В чем дело? Неужели его так занимает эта простенькая девица, сидящая напротив? Это было очень странно, и он спросил, желая привести в порядок взбунтовавшиеся гормоны:
— А где ваш друг? — надеясь услышать что-нибудь отвечающее его мнению о Хартли — типа «отдыхает после вчерашнего банкета», но ошибся.
— На репетиции. Олбени позвал его на продолжение «Синего цвета», а там роль гораздо больше и сложнее. Макс очень нервничает. Боится, что не справится…
Люка Брэтта совершенно не волновали переживания Макса Хартли, и сочувственная обеспокоенность, явственно звучавшая в голосе собеседницы, ему не понравилась. Откусив еще кусочек пирожного и вновь не почувствовав вкуса, он продолжил расспросы:
— Откуда вы приехали? Говор у вас явно не здешний.
Джейн принялась энергично обмахиваться ладошкой, будто ей внезапно стало очень жарко.
— Эльдорадо.
Люка удивила краткость ответа. Обычно о родине американцы распространяются много и с удовольствием.
— Это в Канзасе, что ли? Как девочка Дороти в «Мудреце из страны Оз» Баума?
Джейн слегка улыбнулась, но улыбка моментально погасла, сменившись неприязненной гримасой.
В голову Люку тотчас закрались нехорошие подозрения. Чем она там занималась, если ей так не хочется не то что говорить, даже вспоминать об этом самом Эльдорадо? Он настойчиво продолжил:
— У вас там родители?
Она отрицательно покачала головой и нехотя проговорила:
— Нет. Там у нас приют. Сиротский. Мы с Максом выросли в приюте.
Люку тут же все стало ясно. Поэтому она так и цепляется за дружка, что, по сути, воспринимает его единственным на весь белый свет родным человеком. Он пристальнее посмотрел на нее. Русые волосы, высокие скулы, голубые глаза, нежная, прозрачная, легко краснеющая кожа. Она очень походила на шведку. Или, нет, больше на славянку — польку или даже русскую. Только у них встречается такой пленительный тип неброской красоты — чем больше на них смотришь, тем больше они тебе нравятся.
— Вы ничего не знаете о своих родителях?
— Нет. Только то, что я была оставлена на крыльце полицейского управления Эльдорадо. Без всяких записок. Мне было месяца три.
Озабоченно взглянув на дверь кондитерской, девушка попыталась встать, но он остановил ее, властно положив руку на плечо.
— Не спешите, никого ведь нет.
— Хозяин будет сердиться, если увидит меня праздно болтающей с посетителем.
Люк изобразил лучшую из своих улыбок — просительную и покровительственную одновременно.
— Вы же все равно тут временно. Побудьте со мной еще минутку. — И убедительно соврал: — Я не люблю есть в одиночестве. — Она заколебалась, и он, воспользовавшись моментом, снова спросил: — Но почему вы так много работаете? Ведь за роль в «Синем цвете» Хартли должен был получить приличный гонорар.
Джейн чуть слышно вздохнула.
— Он и получил. Но мы отдали его за годовую аренду дома на Беверли-Хиллз. И денег сейчас совсем нет.
Понятно. Мальчуган лезет наверх всеми силами, не жалея ни себя, ни свою подружку. Люк знал дюжину подобных случаев. Половина из этих носом роющих землю мальчиков и девочек срывалась и падала вниз, уходя в безвестность. А другая, вылезая наверх, как правило, напрочь забывала тех, кто помогал им подняться. Интересно, что ждет эту наивную и доверчивую девчушку?
Из открытого окна кондитерской по округе разнесся властный окрик: «Кендал!». Наскоро попрощавшись, Джейн немедля вскочила и опрометью кинулась в кондитерскую, чтобы, как был уверен Люк, смиренно выслушать выволочку.
Ему до ужаса захотелось зайти в кондитерскую и врезать в глаз тому, кто так небрежно обращался с девушкой. Поймав себя на подобных мыслях, он искренне удивился. Что это с ним? Он ведь и сам считал, что в обращении с подчиненными нужна разумная строгость, — так с чего у него возникло столь неадекватное желание? Настроение безвозвратно испортилось, и он, положив под одноразовую тарелку бумажку достоинством намного больше, чем стоило десять принесенных ему пирожных, быстрыми шагами пошел дальше, стараясь энергичным движением погасить забушевавшую внутри агрессивность.
К вечеру, закончив все дела и изрядно устав, Люк вызвал такси и, проезжая мимо кондитерской, оглядел летние столики, за которыми на сей раз сидело полно самого разномастного народа. Но Джейн здесь уже не было. Между столиков с широкой приветственной улыбкой летала совсем другая девушка. Прищурившись, Люк оценивающим взглядом окинул неприметное здание, где работала Джейн, и чуть было не приказал шоферу остановиться. Вовремя опомнившись, всю дорогу неодобрительно покачивал головой, удивляясь своим нелепым желаниям. К чему ему подобные приключения? Он далеко уже не мальчик с неподдающимися контролю инстинктами.
Приехав в «Джойс», Люк сложил вещи, поскольку чартерный рейс был назначен на семь утра, и улегся в удобную постель, надеясь, что после прошлой бессонной ночи его уставший организм уснет без особого сопротивления.
И в самом деле, заснул он почти сразу, но вскоре вдруг резко сел в кровати, не понимая, что же его
