решительно кивнул и вытащил из кармана кредитку.
— Сейчас! — Отдав за ужин положенное, он дождался, когда расплатится спутница, и встал, давая понять, что свидание окончено.
Она тоже нехотя поднялась и первая пошла к выходу. Джейк двинулся за ней, против воли лаская взглядом ее грациозную фигуру.
Одевшись, они вышли на улицу, и она положила руку на его локоть, отчего он сразу подобрался, чувствуя, как от ее нежной ладони растекается жидкий огонь по всему его телу.
Элизабет, видимо, чувствовала то же, потому что посмотрела на него томно-печальным взглядом.
От этого откровенного взгляда сердце у него сразу заныло сладко и тревожно. Уже не думая ни о чем другом, Джейк, как завороженный, уставился на ее розовые губы, чувствуя, что еще немного — и он вопьется в них бездумным поцелуем.
Но Лиз не поняла, отчего он помрачнел и нахмурился. Думая, что надоела ему, она решила поскорее уйти и, увидев невдалеке машину с желтыми шашечками наверху, замахала рукой, подзывая таксиста.
С трудом освобождаясь от наваждения, Джейк отвел глаза от ее манящего рта и посмотрел на дорогу. Усилие оказалось так велико, что, когда он взялся за ручку подъехавшей машины, у него мелко дрожали пальцы.
Впорхнув в салон на заднее сиденье, Лиз уныло назвала адрес.
Они подъехали к уже знакомому особняку, и она безнадежно предложила, не надеясь на его согласие:
— Может, зайдете, мистер Форрест?
Проницательность и на этот раз ее не подвела: он отрицательно взмахнул рукой и бросил:
— Нет, поздно уже. Мне работать надо.
Печально наклонив голову, Элизабет вышла из машины и скрылась в вестибюле. Уже подъезжая к себе, Джейк рассеянно посмотрел вниз и вздрогнул — на полу салона мягко посверкивала небольшая сережка. Он помнил, как в ушах Лиз этим вечером искрились бриллианты. Поднял серьгу и чертыхнулся: вот и новый предлог для встречи. Вот только радоваться ему или огорчаться?
На следующий день позвонил ей сам. Она ответила таким радостным голосом, что ему с трудом удалось сохранить самообладание.
— Вы не могли бы подойти ко мне, мисс Талертон?
Она согласилась и через минуту была уже у него.
Молча, не открывая рта, Джейк протянул ей находку.
— Ой, а я думала, что никогда ее не найду. Какое счастье, что вы ее заметили!
Джейк в ответ лишь пожал плечами. И к чему столько восторга? Купила бы новые и глазом бы не моргнула.
Подтверждая его мысли, Лиз, даже не взглянув на сережку, тут же засунула ее в карман длинного, до середины бедер, пиджака, приоткрыв плоский животик, просвечивавший через полупрозрачную белую блузку.
Интересно, не сделала ли она пирсинг в пупок? — подумал Джейк. В последнее время все его знакомые девицы напрокалывали себе все, что могли, следуя какой-то дурацкой моде.
Перехватив его взгляд и догадавшись, о чем он подумал, Лиз пояснила, как будто вопрос прозвучал вслух:
— Не люблю я что-то делать со своим телом. Я вообще боли боюсь. Я и уши-то в восемнадцать лет проколола только потому, что над моей трусостью все подружки смеялись. Доказала себе, что тоже могу. А пирсинг мне вообще не нравится. Глупости все это.
Джейк пренебрежительно отвернулся к окну, давая понять, что подробности ее жизни ему вовсе не интересны, и всем своим видом показывая, что разговор окончен и ей пора уходить. Элизабет растерянно замолчала, не зная, как поступить.
В воздухе застыло неудовлетворенное молчание. Замерев, она несколько минут смотрела на него с тайной надеждой. Не дождавшись от него никаких действий, поневоле взяла инициативу в свои руки:
— Джейк, может, мы с вами сходим куда-нибудь еще?
Сделав широкий шаг назад и увеличив разделявшую их дистанцию, Джейк отрывисто произнес:
— Знаете, почему мы друг другу не подходим? Потому что за эту сережку, что вы так небрежно запихали в карман, мне работать надо полмесяца. Разные у нас с вами возможности, мисс Талертон. Как говорится, нас с вами разделяет огромная социальная пропасть. Не пара мы с вами. Так что советую поискать кого-нибудь себе под стать. — Последние слова он произнес с ненужной заносчивостью, высокомерно сверкнув глазами.
Потрясенно охнув, Элизабет в упор посмотрела на него, сжав пальцы.
— Да вы сноб, мистер Форрест?! Правда, наоборот. И что же мне, недостойной, совершить, чтобы стать равной вам? Все свои деньги сжечь, как главное зло жизни?
Он сделал пренебрежительный жест.
— Не фарисействуйте! Кстати, и деньги-то не ваши, а папочкины. Какое вы имеете право их жечь?
Она задумчиво протянула, переведя взгляд в сторону:
— Ну, не совсем папочкины. У меня и свои есть. Стартовый капитал, признаю, подарил отец, но дальше я сама.
— И как это? — невольно заинтересовался Джейк.
Она нервным жестом сложила руки на груди, будто защищаясь от него.
Заметив это, Джейк постарался быть с ней помягче, но все равно напоминал себе раненого гризли.
— Ну, для начала я купила акции одной фирмы, малоизвестной. Потом за нее стали драться два биржевых монстра, стоимость акций взлетела до небес, я скинула их и купила десяток квартир. Продала их, ну и так далее. Теперь деньги есть, но так, как прежде, не рискую, боюсь. Играю на бирже по маленькой, часто выигрываю. Забавно это. Жизнь интереснее делается.
Джейк, не знавший даже, где находится эта самая биржа и тем более как на ней играют, почувствовал, что пропасть между ними стала еще шире и глубже, превратившись в бездонную.
Глухо предложил, помахав ладонью в сторону выхода:
— Вы идите, идите уже, мисс Талертон! Не знаю, как вам, а мне работать нужно, чтобы на кусок хлеба заработать.
Придвинувшись к нему и сердито сверкая глазами, Элизабет со слезами воскликнула:
— Все вам не так! Что бы я ни сказала, вы только фыркаете и выпендриваетесь! Что я, врать должна, чтобы вам угодить? Бедной несчастной дурочкой прикидываться, чтобы вы меня пожалели? Какой вы заносчивый тип! — И, не сдержав жалкий всхлип, она стремительно повернулась, чтобы уйти.
Джейк опешил. Его никто никогда ни в чем подобном не обвинял. Может быть, с этой девочкой он и впрямь ведет себя недопустимо? Навыдумывал про нее черт знает что, накрутил себя, а она, возможно, и в мыслях ничего подобного не держала…
С нотками раскаяния в дрогнувшем голосе сказал, заставив ее остановиться и с недоверием исподлобья на него взглянуть:
— Да ладно, Лиззи! Вы же прекрасно понимаете, в чем дело. Я с вашими Максами, Никами и прочими конкурировать не собираюсь. Вы что, считаете, что я должен жить по принципу: хоть день, да мой? Нет, это не для меня. Если я чего-то хочу, то не на день. Через сколько времени ваш папочка будет вынужден отваживать меня от вас, если я сдамся на вашу милость? Через месяц? Два? Или вас и на этот период не хватит? Не будете же вы уверять, что безумно в меня влюблены? Да я в это и не поверю, не настолько уж я наивен.
Замерев, Элизабет выслушала его откровенное признание. Помявшись, сумрачно признала некоторую его правоту:
— Я не знаю. Правда не знаю. Со мной такого никогда не было. Меня отчаянно к вам тянет, без вас жизнь не мила, и ничего я с этим поделать не могу. Но, сколько это продлится, не представляю, мне не с чем сравнивать. — Она с надеждой посмотрела на него. — Может, будем просто встречаться, болтать ни о
