нему. Тролль в оранжево-зеленой накидке лежал, закрыв глаза, и стонал. К нему подбежал огр, забросил его на плечо и быстро унес с арены. Из ворот тут же выбежал другой тролль в точно такой же, как на выбывшем вознице, оранжево-зеленой накидке, вскочил в колесницу, и экипаж устремился вдогонку за остальными. Видимо, это был запасной возница.
«Отряд не заметил потери бойца…» – грустно подумал я. Чувствуется, что спортсмены тут ценятся значительно меньше, чем скакуны и спортинвентарь.
– Зверя, скорее всего, забьют. Он уже не жилец, я думаю, – прокомментировала происшествие Лия, и ее глаза при этом горели.
– Тролль выживет, но боюсь, в гонках участвовать не сможет, – с не меньшим удовольствием вторила ей Джина.
– Какие вы злые, девушки, – грустно сказал я.
Девчонки недоуменно переглянулись и скептически посмотрели на меня.
– Грымский… – протянули они хором, сморщили симпатичные мордашки в презрительных гримасках и снова вернулись к аренному зрелищу.
«В самом деле, чего это я?» – промелькнула в голове удивленная мысль, и я тоже с интересом уставился на арену.
Весь амфитеатр, полный возбужденных зрителей, низко гудел. На арене бились за жизнь и победу воины и звери, а с трибун на них смотрел, вопя от восторга и плача от разочарования, весь Оргбург. Когда очередной гонщик по той или иной причине покидал аренный эллипс, трибуны ревели от радости и горя, сопровождая полет палки с лентами взрывом эмоций. Расположившись в роскошной ложе, гоблинка и оркитянка вторили амфитеатру с яростью и азартом диких и свободных зверей. И вскоре цивилизованный человек, сидящий рядом, поневоле начал вникать во все перипетии гонки. Через некоторое время джисталкер почувствовал ни с чем не сравнимый азарт, начал болеть за своих и восторженно орать, иногда умудряясь перекрикивать весь стадион. И только рыжий кот у его ног флегматично поглядывал на всех вокруг, про себя удивляясь – и чего все так кричат?
Работа 20
Гоночная
Догоним и перегоним!
А если нет – сами виноваты!
Соревнования подходили к середине, когда я начал уже неплохо разбираться в гонках на рапторных упряжках. Наш колесничий в красной накидке, несмотря на объявленную молодость и неопытность, держался молодцом.
Он ловко уводил своего скакуна от опасных мест, красиво проходил повороты и в принципе полностью контролировал ситуацию. Наш экипаж уверенно держался на втором месте, и колесница с красным флажком проходила круг за кругом без особого напряжения. Нет, конечно, он иногда сцеплялся с соперниками, раздавал и получал удары кнутом и даже разок перевернул вражескую колесницу, но по сравнению с другими участниками состязаний это нельзя было назвать чем-то из ряда вон выходящим.
– А сколько кругов продолжается гонка? – поинтересовался я у девушек.
– Или двадцать кругов, или пока не останется один участник, – не отрываясь от зрелища, ответила Лия. – В угол посмотри.
Я взглянул в нижний правый угол нашей ложи и обнаружил стоящие на парапете большие фигурки огров, троллей и гоблинов. Статуя огра была полутораметровая, тролля – метровая, а фигурка гоблина примерно с полметра. Ничего толком не поняв, я с недоумением уставился на Джину.
– Один круг – один гоблин, – устало начала объяснять мне оркитянка. – Пять кругов – тролль. Десять кругов – огр. Понял?
– А-а-а, ясно, – наконец-то дошло до меня.
Каждый круг экипажа учитывал в ложе специальный работник амфитеатра. Когда колесница заканчивала очередной круг, он выставлял на край парапета фигурку гоблина. Когда их набиралось пять, менял на фигурку тролля. А две фигурки тролля менял на одну огровскую. Такие фигурки стояли на каждой ложе, под которой прямо на стене амфитеатра висел флаг с цветами команды, и было предельно ясно, сколько кругов прошла та или иная колесница. В данный момент работник убрал с парапета двух троллей и выставил одного огра, соответственно наш экипаж преодолел десять кругов. Еще я заметил, что рядом с флагом ложи висели длинные ленты тех же цветов. Не став ничего спрашивать, я внимательнее осмотрел парапет и увидел палку на специальной подставке, к которой была привязана красная лента (местная разновидность «белого полотенца»), свисавшая вниз. Все очень информативно – при взгляде на каждую ложу понятно, продолжает ли ее экипаж гонку и, если продолжает – сколько кругов уже прошел.
– А из какого дерева сделаны повозки? – не мог я никак успокоиться. – Очень уж крепкие.
– Гигантский самшит – самое твердое в мире дерево, при этом необычайно легкое. Каждая повозка стоит состояние, причем самая дорогая часть – оглобля, сделанная из составных частей, – ответила Лия. – Склеена повозка лучшим акульим клеем, еще и укреплена магией тверди.
– И все равно ломают их постоянно, часто одна оглобля остается, – не удержалась от ехидного уточнения Джина. – Металлические повозки крепче, но тут запрещены. В диких уголках катаются на железных колесницах – и там смертность на порядок выше.
– Понятно, – сказал я свое любимое слово и снова вернулся к аренному зрелищу.
Наш гонщик в красной накидке тем временем преодолел уже пятнадцать кругов и вышел на первое место. Ехал он аккуратно, стараясь не ввязываться в бой, умело управлял колесницей, при этом ловко и быстро проходил повороты.
– Хорошо идет, – прошептала Лия и конечно же сглазила.
Возница-тролль в зеленой накидке не спешил гнать свою колесницу по кругу. За это время он выбил из борьбы пять экипажей и теперь искал новую жертву. Тролль неторопливо ехал вдоль внутренней стены по маленькому кругу и терпеливо ждал, когда его кто-нибудь обгонит. На наше несчастье, этим неудачником оказался именно возница в красной накидке. Парень по большому кругу начал обходить «зеленого», и, когда полностью обогнал (довольно быстро), противник ловко взмахнул кнутом, и хлыст обернулся вокруг шеи неопытного гонщика. Это было проделано виртуозно – «красный» прикрывался цепями и шестом, и все равно это ему не помогло. «Зеленый» резко дернул за кнутовище, наш возничий вылетел из повозки и покатился по полю. На этом дело не закончилось – тролль немного повернул колесницу, и его экипаж проехал по орку в красной накидке. Раздался жуткий треск, наш возница дико закричал, а потом начал отползать к краю арены, волоча за собой ногу, согнувшуюся под неестественным углом.
– Все, приехали, – расстроенно выдохнула Лия.
– Вот гад, – сердито и разочарованно сказала Джина, глядя на спокойно удаляющуюся колесницу с зеленым флажком.
– Да уж… – протянул я и украдкой посмотрел на хозяйку ложи.
На Хельне, фигурально выражаясь, лица не было. Хмурая троллька застывшим взглядом недолго смотрела на арену, потом тряхнула головой и щелкнула пальцами. Тролль-воин вышел из-за трона, подошел к пристегнутой палке и начал с ней возиться.
Я угрюмо смотрел на эту картину. Находился я тут уже почти три дня, сроки поджимали, а для зулусского барона еще ничего толком не выяснено. Вся надежда была на сестру Кепеба, а она в этот момент явно не горела желанием со мной говорить, хотя, впрочем, не только со мной. Я быстро стукнул на кольце-когте команду «открыть уши».
«Что случилось?» – поинтересовался скучающий кот.
«Рыжик, сможешь с раптором договориться?» – спросил я.
«Нет, не смогу. Очень глупые звери и злые – не испугаются меня», – лениво ответил кот.
«Понятно», – расстроенно сказал я. Без помощи кота с незнакомым ящером мне было не справиться, так что смысла ввязываться в гонку не имело – только опозорюсь.
«Могу тебе сообщать, что он хочет сделать», – предложил альтернативный вариант Рыжик.
Так, это уже кое-что. Единения со скакуном добиться все равно не удастся, а так хоть будут высокоточные приборы на этом капризном болиде. Вернее, один прибор – котообразный датчик рапторного
