вырвавшиеся из плена лент распущенные волосы. Платье на ней было простенькое, затрепанное, но какое- то ужасно милое. Ольгерд глядел на нее во все глаза, мысленно умоляя заметить его.
Она как будто услышала – медленно повернула голову и посмотрела вниз. На ее лице мелькнуло разочарование – площадь оказалась почти пустой. Она прикусила губу и сделала первый шажок по карнизу. Затем второй, третий… Ольгерд следил за ней, не отрываясь, и вдруг понял, что девушка напевает и двигается в такт песенке.
Вслед за девушкой показался нескладный головастый человек с лютней через плечо. Он сложил губы трубочкой, как будто присвистнул, и пополз, прижимаясь к стене. Следующим на очереди был старый толстый рыцарь при сабле. Пальцы его ног выглядывали из дырявых сапог, а парчовые заплатки легкомысленно сверкали на видавших виды штанах. Он пыхтел и что-то ворчал себе под нос.
Босоногая женщина в подоткнутой юбке легко ступала следом за ним, а рука об руку с нею шел хмурый человек с книгой под мышкой. Из книги, как крысиный хвост, свешивалась закладка.
После короткого перерыва дверца шевельнулась опять, и на карниз, трепеща, выбралась златокудрая красавица в белых одеждах. Легкий шелк ее платья взлетал под порывами ветра, и Ольгерд имел случай полюбоваться ее стройными ногами. Над плечом красавицы подпрыгивало что-то искрящееся, живое, похожее на маленькую пеструю птичку. Оно цвиркало и верещало.
– Часы все равно сломаны, – сказал Огнедум блеклым голосом. – Дешевый цирк! Скоро придут мои боевые «факела»…
За красавицей из дверцы вынырнул кавалер с гордой осанкой. Его колени заметно подрагивали, а под бравыми усами стыла улыбка, но красное круглое лицо глядело надменно, так что никому и в голову бы не пришло заподозрить его в нехрабрости.
– Людвиг! – закричал король и рванулся вперед, но один из охранников ухватил его за локоть двумя пальцами:
– Куда? Стоять!
Король замер, быстро переводя дыхание. Он вдруг понял, что мир, который столько лет был тускло- серым, вновь начинает постепенно заполняться красками.
Кавалер на миг замешкался. Красавица повернула к нему голову, улыбнулась, что-то проговорила и взяла его пальцы в свои. И он послушно пошел за нею.
Затем, как чертик из коробки, выскочил человек в кожаной одежде. Этот не медлил и не озирался – он крался по карнизу, как будто выслеживал кого-то. Потом остановился и громко крикнул:
– Дубрава!
Девушка с распущенными волосами тем временем уже добралась до второй дверцы, которая уводила фигурки Хоровода Любви обратно в комнату с часовым механизмом. Ей оставалось только открыть ее и войти внутрь. Но то ли дверца не открывалась, заржавев за долгие годы, то ли девушка по какой-то причине медлила – только весь пестрый отряд остановился, выстроившись на карнизе, и стал чего-то ждать.
И вдруг над площадью медленно поплыл первый удар колокола.
– Это невозможно, – прошептал Огнедум.
На карнизе возникла наконец десятая фигура – молодого человека в дерюжном балахоне. Лесовик сердито глянул на него, а тот в ответ улыбнулся.
Запел второй колокол, тоньше и мелодичнее первого. Третий отозвался бархатисто. Воздух наполнился звуками. Фальшивя и перебивая друг друга, колокола, казалось, вопили от радости.
А потом, перекрывая их нестройный хор, понеслись тяжелые басовые удары:
– Бом-м!.. Бом-м!..
– Взять их! – сквозь зубы приказал Огнедум своим охранникам.
– А подкрепление? – осведомился один из них.
– Судя по всему, подкрепление не придет, – сказал Огнедум.
– Луки бы сюда, – прищурился один из «факелов». – Мы б их враз сняли!
– Можно войти через здание и столкнуть их с карниза, – предложил второй. – Пока они тут выстроились, ровно на параде, мы их, как цыплят…
– Бом-м!.. Бом-м!..
– Быстрее! – крикнул Огнедум.
Оба «факела» бросились к зданию, где прикрывал своих товарищей граф Мирко. О дальнейшей судьбе огнедумовых охранников ничего не известно.
Восемь ударов. Девять.
Пан Борживой еле держался на карнизе. Стена словно выталкивала его грузное тело. Гловач кричал сквозь колокольный звон:
– Держитесь, мой добрый господин! Держитесь!
А в воздухе сверкали и переливались перья, взмахивали сильные золотые крылья, лирообразно развевался птичий хвост, сильные лапы с загнутыми когтями притягивались к пышному животу, а в вихре этого оперенного света мелькало узкое женское лицо с дикими глазами.
– Бом-м! – упал одиннадцатый удар.
– Людвиг! – во всю глотку закричал король Ольгерд. – Я здесь!
Огнедум повернулся к королю и безмолвно схватил его за горло.
В этот миг крошечное существо, отчаянно трепеща крылышками, слетело с карниза и всем тельцем
