– Я же говорила, я говорила, что мы освободим его! Я всегда верила! И недомера где-нибудь раздобудем. Кстати, кто это такой?
Зимородок глубоко вздохнул, словно собрался прыгнуть в воду, и тяжело уронил:
– Я знаю, кто. Это Кандела.
Сгустилось ужасное молчание. Пан Борживой медленно багровел. На лице Гловача застыла неопределенная гримаса. Мэгг Морриган вопросительно посмотрела на Штрандена, который, в свою очередь, углубился в исследование каких-то пылинок на полу.
Граф, подняв брови, уставился на Зимородка. Зимородок чувствовал, что должен все объяснить, и как можно быстрее. Захудалый граф был не из тех, кому можно безнаказанно морочить голову.
– Кандела – это наш спутник, ваша светлость, – поспешно сказал следопыт. – Его убили люди Огнедума. А мы потом его… превратили. Это вышло случайно. Мы вообще не ожидали, что он оживет.
– Ч Т О?! – закричал Гловач, позабыв о всяких правилах приличия. – Вы оживили Канделу? Кто твой сообщник, ты, мясник? Кто этот волк в овечьей шкуре? – Лютнист метнул злобный взгляд на Марион.
– При чем тут я? – обиделась Марион. – Сперва разберись, а потом уж говори. Кстати, я знаю случай. На одну девочку тоже возвели напраслину…
– Это я, – сказал Штранден. – Я помогал ему в экспериментах над Канделой.
– И еще прикидывался ученым! – горестно вскричал Гловач. – Да ты изувер! Разоритель могил! Надругатель над трупом!
– Между прочим, это был труп Канделы, – возразил Штранден. – Тебя бы мы просто похоронили, без всяких экспериментов.
– Да что ты так убиваешься, Гловач? – перебил Зимородок. – Кандела теперь маленький, наподобие мотылька. И характер у него изменился. Ты же сам говорил, что Канделу могила исправит.
– Это я говорил, – возмутился пан Борживой.
Зимородок не позволил себя смутить:
– И были совершенно правы! Вы бы слышали, как он говорил о травке, о цветочках…
– И где он сейчас? – поинтересовался Гловач.
– Не знаю. Порхает где-нибудь на лугу, пьет нектар, переносит пыльцу…
Граф Драгомир недоверчиво улыбался:
– А вы, как я погляжу, весельчаки! «Пьет нектар, переносит пыльцу…»
– Это чистая правда, ваша светлость, – с поклоном произнес Штранден.
А Зимородок добавил:
– Научный эксперимент, честь по чести.
– Стало быть, малютка-недомер тоже имеется, – задумчиво произнес граф. – Осталось только его поймать.
– Ночью он будет спать в своей душистой теплой постельке внутри цветка, – сообщил Зимородок.
– Вот и отлично! – обрадовался пан Борживой. – Ночью его и возьмем, прямо из постельки, тепленького!
Граф распорядился предоставить гостям покои, проследить, чтобы их сытно накормили и не спускали с них глаз.
– Ну, каковы эти пришельцы? – спросила Драгомира графиня, когда он вернулся в опочивальню. Она была занята – кормила младшего Драгомировича – и поэтому не могла присутствовать на аудиенции.
– Сумасшедшие, – ответил граф. – Но кто знает?..
Ясной ночью Зимородок и темноволосый предводитель горцев – его звали Гойко – вышли из замка и по дороге отправились вниз, к тому месту, где навечно оборвалась карьера бывшего судебного исполнителя.
Гойко был недоволен поручением графа и не скрывал этого:
– Может, никакого эльфа там и нет уже давно.
– Может, и нет, – согласился Зимородок. – Но поискать не мешает.
– И как это вас угораздило! – хмурился Гойко.
– Сам не знаю, – честно признался Зимородок. – Это все от любопытства.
– А как мы его поймаем? Он же, поди, капризный. Его еще уламывать придется. «Миленький, хорошенький, сю-сю-сю…» Тьфу!
– Уговорим как-нибудь. Я с собой мешок взял. – Зимородок похлопал себя по поясу.
– Не люблю я этих эльфиков, – поморщился Гойко. – Писку много, а дела чуть.
– Ничего, нам же с ним не в атаку идти.
Они вошли в густой слой облаков.
– Уже скоро, – сказал Гойко.
Зимородок насторожился:
