– Была, – согласился Ханнес.
– Отведи туда старика и дай ему пять ударов доброго кнута. Да смотри, до смерти не забей. Потом выведи за ворота, и пусть уходит, куда хочет.
Рено от унижения заплакал, таясь, кусая губы. Хауберт спихнул его с рук на руки Ханнесу, после чего возвратился к Бертрану.
Бертран лицо потер, на брата взгляд перевел. Константина держали за руки двое брабантцев – будто распинать его вот-вот потащат. Лицо у Константина растерянное, в красных пятнах. Взгляд Бертранов поймал, прошептал:
– Что вы делаете, брат? Опомнитесь!
Бертран велел наемникам:
– Отпустите его, только оружие не отдавайте.
Те Константина выпустили.
Бертран шагнул к нему навстречу, опущенный меч в руке держа. Потом вдруг резко мечом дернул – Константин поневоле отпрянул.
Бертран засмеялся.
– Что стоите? – сказал он младшему брату. – Бегите, догоняйте жену! Не хотите же вы потерять Агнес де ла Тур, как потеряли ее приданое?
Константин хрипло спросил:
– Где Гольфье?
– Цел и невредим. Небось, возле дядьки Рено трется и ревет.
– Нет уж, – сказал Константин. – Мой сын никогда не плачет.
– В меня пошел, – хмыкнул Бертран. – Вы-то всегда были плаксой… Ну, идите, идите. Бегите к Адемару, похнычьте у него на плече. Может, опять вам войска в помощь пришлет, чтобы меня отсюда выкурить.
– Я ненавижу тебя, – проговорил Константин.
Бертран наконец подошел к нему вплотную, тронул за плечо и слегка подтолкнул к лестнице.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Ступайте, ступайте.
Проснувшись от странного шума, девочка Эмелина спросила:
– Почему так темно? Еще ночь?
– Ночь, – отозвалась служанка.
– Я ничего не вижу, – пожаловалась Эмелина. – Зажги факел.
– Боязно, – сказала служанка.
Дочка Бертрана прогневалась.
– Зажги! – повторила она. – Почему все шумят, если ночь?
Зажигая факел, служанка ответила:
– Ваш батюшка опять предал господина-то нашего. Нанес ему удар в спину, покудова тот спал и о худом не грезил.
Эмелина в кровати завозилась, вскочила, в необъятной рубахе путаясь.
– Батюшка опять Аутафорт захватил? – переспросила она. – Война?
– Война не война, – рассудительно сказала служанка, – а вот вам, моя госпожа, лучше бы поспать.
– Нет уж, я хочу посмотреть! А что батюшка сделал со своим братом?
– Выгнал, небось. Не убил же. Родная все же кровь…
– А госпожа Агнес?
– Госпожа Агнес вашему батюшке в рожу наплевала и сама ушла, – сообщила служанка. – Ох, опять все большой кровью кончится…
Эмелина сказала:
– А мне нравится Аутафорт. Я бы хотела здесь жить. Всегда.
Братья Эмелины в разбойном нападении на Константина не участвовали. Оба на отца обиделись: не доверяет он им, что ли?
Ибо таков был этот Бертран де Борн: сам с людьми зачастую бывал весьма высокомерен и небрежен; те же неизменно платили ему обожанием.
Глава пятнадцатая
Граф Риго
Едва только аббат Амьель узнал о предательстве, которое совершил Бертран де Борн по отношению к своему младшему брату, как от огорчения слег. Был аббат уже ветхим, хрупким, и огорчать его никак не следовало.
И вот приезжает в Аутафорт один монах из Далона. Верхом, всякое смирение отринув.
