следующем порту я отправлю вас лично заниматься погрузкой.
– Ниже ямы не пошлете, – сказала Бугго.
Хугебурка плюнул и швырнул свою планшетку в угол.
– Вы – чудовище!
И тут в рубке объявился Охта Малек. Из комбинезона, принадлежащего Бугго, высовывалось его лохматое личико со смятой, клочковатой шерстью. Глазки блаженно блестели. Механик смотрел на рубку, на капитана, на старшего офицера и улыбался все шире и счастливее.
– Как все прошло, Охта? – спросила Бугго.
– А, нормально, – ответил Малек. – Только когда одевались, один другому сказал: «А еще говорили, будто эта Оале Найу – красавица…»
– Ты в душе был? – строго спросила Бугго.
– Ну.
– И ноги в дезрастворе мыл?
– Сам чуть не растворился.
– Все, иди к себе.
– Кушать хочется, – сказал Малек.
– Тебе Калмине подаст прямо туда. Иди отдыхай.
И Малька унесло из рубки, кружащегося, как бабочка на ветру.
– Как вы это сделали? – полюбопытствовал Хугебурка. Он встал и подобрал планшетку.
– С помощью странных жертв и попрания принципов.
– Насчет принципов я уже понял, – заметил Хугебурка. – А про странные жертвы – поясните, пожалуйста.
– Ради того, чтобы дать мне возможность проникнуть в каюты «Канахи», Иза Таган сломал себе ногу.
– Сам?
– Именно. Организовал несчастный случай. Он сейчас в больнице.
– Мне это не нравится. – Хугебурка выглядел встревоженным.
– А мне-то как это не нравится… – со вздохом отозвалась Бугго.
Она взяла еще один кекс, устроилась с ногами на топчанчике, сладко зевнула – больше от удовольствия, чем от усталости.
– Попросите Калмине, чтобы позаботился о Мальке. И узнайте – не сейчас, попозже – как будет оплачено лечение Тагана. У него, кажется, нет страховки, а перелом сложный… В вашем докладе нет ни слова о метаболизме овелэйцев. Доработайте…
Она удобнее устроилась на топчане, подложила руки под голову, втянула ноги под шаль.
– Ступайте же, – повторила Бугго. – Вам ясен приказ? Отвечайте, господин Хугебурка!
– Приказ ясен, госпожа Анео.
Он оставил возле топчана планшетку с информацией по Овелэ, придвинул поближе столик, где стоял большой кувшин с горячим молоком, и вышел. Бугго взяла в одну руку стакан с молоком, в другую – планшетку и, зевая во весь рот, прочитала:
«Приблизительно пятнадцать лет назад, вследствие череды сильных неурожаев, сельскохозяйственные регионы Овелэ… Где это, он говорил? А, выше экватора. Там, где горы – вид спорта… Сильно пострадали от голода. Массовый падеж скота. Эпидемии опустошили целые районы. Обвальный рост преступности… что вполне естественно, хоть и гнусно… В этих обстоятельствах у правительств имелся единственный разумный выход – принять помощь планеты-соседа Стенванэ, несущей на своей груди союз экономически развитых, промышленных дружественных держав… Кто это написал?»
Бугго положила планшетку на живот и погрузилась в размышления, время от времени взбадривая себя сладким молоком и кексами.
Голод, эпидемии, банда грабителей. Словом, национальное бедствие. Естественно, в таких условиях появляются всякие нелегальные эмигранты. Но это же было пятнадцать лет назад! С тех пор обстановка нормализовалась. По крайней мере, согласно сообщениям, которые удалось найти в информационной сети. За пятнадцать лет все нелегальные эмигранты нашли себе место под новым солнцем или вернулись на родину.
Все. Кроме Изы Тагана и его подруги.
Бугго почувствовала, что засыпает. Ее сон был полон воздушных змеев, и когда Хугебурка вернулся в рубку, чтобы доложить о результатах своей деятельности, Бугго уже крепко спала и улыбалась во сне.
За завтраком обсуждали сразу несколько новостей. Во-первых, «Канаха» наконец покинула Варидотэ- Один. Без Охты Малька, разумеется. И без единой попытки объясниться. Впрочем, Бугго тоже не рвалась к разговору со злополучным капитаном «Канахи».
– Когда у людей накопилось слишком много всего, что они могли бы сказать друг другу, им лучше вообще не встречаться, – заявила она.
– Госпожа Анео, вы становитесь устрашающе мудрой! – льстиво заметил на это Калмине Антиквар.
– Просто старею, – вздохнула Бугго. И обратилась к Хугебурке: – Что удалось узнать об овелэйцах?
