открытом космосе брошенных и дрейфующих кораблей?
– К несчастью, «береговое право» в традиционном понимании этого термина отменили несколько веков назад, – сказал Хугебурка. – По настоянию страховых компаний. Теперь утраченный корабль переходит на баланс страховой компании. И остается там до тех пор, пока какой-нибудь удачливый космоволк не найдет пустое судно и не заявит на него права.
– И? – жадно спросила Бугго.
– Почитайте сами. По-моему, если вы изъявите готовность выплатить заявленную страховую стоимость корабля, он перейдет в вашу собственность. Страховая компания будет счастлива возместить себе хотя бы часть ущерба, так что препон вам чинить не станут.
– Сегодня же отправлю заявку! – сказала Бугго. – За двадцать лет страховая стоимость этого корабля изрядно упала, так что он обойдется мне сравнительно дешево. Возвращаемся на «Ласточку». Я должна все обдумать.
Она думала всю ночь и все утро и наконец приняла решение, которое и объявила экипажу за завтраком:
– Я забираю Малька. Мы переходим на «Императрицу». Охта, посмотришь, можно ли запустить двигатели. Если да, то мы вдвоем уходим на Эхео. Это недалеко, в Пятом секторе, так что в любом случае мы будем поблизости. Я должна заявить о своем праве на «Императрицу» в порту приписки корабля. Там же находится и страховая компания. Подготовим документы и отправим их в судебную комиссию на Вио. Кстати, нам все равно предстоит лететь на Вио, поскольку я должна давать показания в деле о катастрофе «Канахи».
Охта Малек откровенно сиял, точно ребенок, которому посулили поход в огромный, дорогой магазин игрушек и сладостей, где непременно купят все, чего бы он ни пожелал. Калмине, напротив, хмурился: его томили разного рода предчувствия, для которых он не мог подобрать внятной формулировки.
– Капитан, – сказал Хугебурка, – а для чего вам второй корабль?
– Ну-у… – протянула Бугго. – Во-первых, я просто его хочу. Это большой, хорошо оборудованный корабль… Может быть, подарю кому-нибудь из племянников. У меня целая толпа племянников. Кто-нибудь из них наверняка поступит в Звездную Академию. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Она отвела глаза, и Хугебурка понял: она не договаривает. И почти сразу догадался о том, что у нее на уме. Она как-то раз заикалась об этом. Она хочет отправить корабль на Землю Спасения.
«Пусть летят другие, – подумал Хугебурка, глядя с тоской на своего капитана. – А ты оставайся здесь. Останься на Эльбее, Бугго Анео. Подари этот огромный корабль своему племяннику, стань его кумиром, образцом для подражания… и будь здесь, на Эльбее».
– План таков, – продолжала Бугго. – Господин Хугебурка, вас я назначаю на время моего отсутствия исполняющим мои обязанности. Через три дня вы свяжетесь с прогулочным корабликом. Связь будет осуществляться на той частоте, которую укажет Иза Таган. У них там все продумано. Отгрузите оружие. Затем направитесь к границе Шестого сектора. О наличии на борту специфического груза в опломбированном трюме оповестите таможню заранее. Чтобы они видели, какие вы законопослушные. Покажете им пачку бумажных документов и столбик цифр с оплаченными налогами. Заплатите последнюю пошлину. Затем совершите посадку на Эльбее. Я прибуду туда вскоре после вас. После чего все мы дружно устроимся в уютных мягких креслах в доме Анео и будем смотреть по стерео, каким образом наши друзья на Овелэ используют доставленные нами дробовики.
– План идеальный, – вздохнул Хугебурка. И свирепо оглядел экипаж: Калмине и обоих овелэйцев, которые оставались в его подчинении.
Бугго по очереди обняла обоих молодых людей.
– Желаю вам удачи, – проговорила она сердечно.
Часть десятая
Никогда прежде такого еще не случалось, чтобы «Ласточка» уходила без Бугго Анео. Капитан стояла возле широкого панорамного окна на мостике «Императрицы» и смотрела, как ее корабль удаляется от нее, медленно, как будто нехотя. Странное чувство стиснуло грудь Бугго: ей чудилось, будто душа отлетает от ее тела и начинает смотреть на него со стороны, как это описывается в некоторых рассказах о путешествии умершего.
Она попробовала взять себя в руки. Сказать себе: «Глупости. Мы расстаемся совсем ненадолго. Я должна зарегистрировать «Императрицу» на мое имя – и после этого сразу вернусь на «Ласточку». Экипаж будет меня ждать. Все обрадуются. И все опять станет по-прежнему».
На мгновение у нее получалось, но затем чувства вновь выходили из-под контроля, и в животе начинало тянуть от тоски: никогда больше Бугго не будет летать на своей маленькой «Ласточке», никогда не набьет ее трюм товаром, никогда не устроится с навигационными картами в кают-компании, никогда не разляжется на топчане с чашечками чоги и очередным авантюрным замыслом.
Это чувство было совершенно иррациональным, но бороться с ним силами рассудка у Бугго уже не получалось. Она закрыла лицо руками и заплакала.
– Что я наделала! Боже, что я наделала! Зачем мне весь этот хлам? – Она чуть раздвинула пальцы и огляделась.
Приборы тихо, многоголосо гудели, назойливо наполняя воздух ненужными звуками. Экраны их по- прежнему показывали дрожащую белую линию. Главный компьютер был черен и безмолвствовал. Только сканер наружного наблюдения иногда подавал какие-то признаки жизни: по его экранчику пробегали точечки встречаемых объектов. И одной такой точкой была удаляющаяся «Ласточка».
Бугго смотрела на нее сквозь пелену слез. Ей хотелось поцеловать искорку на экране, но когда она встала, чтобы исполнить свое намерение, искорка уже пропала.
Тогда Бугго глубоко вздохнула и отерла лицо. И сразу увидела озабоченную мордочку Охты Малька.
Охта был лохмат, и потому Бугго не могла определить, насколько постарел за минувшие годы ее механик. Внешне он оставался все тем же подростком-беспризорником, маленьким божком машинного отделения.
Охта сказал:
