– Ну, это… ну и махину вы, стало быть, подобрали!
– Нравится? – спросила Бугго. Теперь, когда «Ласточка» скрылась из виду, ей стало поспокойнее.
По личику Охты растеклась блаженная улыбка.
– Так я, это… – пробормотал он. – Ну, стало быть… Это просто… Ну, тут много разного… Всякого. К примеру, здесь вот выключено. – Он подошел к главному компьютеру и растерянно уставился на него. Компьютер продолжал сохранять величественно-отстраненный вид. Охта, в застиранном комбинезоне, со встрепанной шерсткой, отражался в блестящем черном экране.
Бугго смотрела на него издалека, сидя в одном из кресел – кстати, очень удобных и мягких. На «Ласточке» не было возможности отойти от человека настолько далеко, чтобы разглядеть его со стороны. «Забавно, – подумала Бугго, – почти два десятка лет я вижу этих людей исключительно вблизи. Я уже почти не «вижу» их в полном смысле этого слова. Я их чувствую кожей, я ими дышу, я воспринимаю их собственным нутром, как свою руку или ногу. Но каковы они на самом деле – если взглянуть на них издали, точно на посторонних?»
Охта, например, выглядел безнадежно невзрачным. И ужасно, почти болезненно родным в этой чужой, сверкающей зале.
Бугго чуть приподнялась в кресле и спросила:
– Разобрался?
Охта живо повернулся к ней.
– Ну, тут… Думаю, этот – главный. Я включу?
– Валяй.
Он нашел какую-то кнопку и надавил. Величественный компьютер мигнул и пустил во всю ширь экрана разбегающуюся спираль. Спираль несколько раз свилась, несколько раз развилась и превратилась в холодный белый фон с зелеными буквами.
– А! – обрадовался Малек. – Это мы понимаем. Алфавит Лагиди. Ну-ка…
Он перебрал несколько клавиш. Компьютер честно пытался сохранять достоинство. Под плохо умытыми, в шрамах, с вытертой шерстью пальчиками Охты холеный прибор держался, как вражеский генерал в плену: с высоко поднятой головой, сдержанно, соблюдая все правила хорошего тона, он выкладывал один секрет за другим.
– Двигателей четыре, – сообщил Охта.
– Ты сможешь запустить хотя бы один? – осведомилась Бугго.
– А чего – один? – удивился Охта. – Мы того… все четыре.
– Все четыре пока не надо. Нам лететь только до Эхео.
– Ну… – Охта выглядел немного обиженным. – А эти для чего? Вы понимаете? Я ничего не понимаю.
Он посмотрел на приборы, бесполезно гудевшие по всему мостику.
– Я тоже не понимаю, – призналась Бугго. – Должно быть, это было какое-то исследовательское судно. Понятия не имею, что они исследовали.
– Их бы того… – сказал Малек. – Я бы вырубил. Ну, на всякий. Вдруг они – того. Мало ли что.
– Согласна, – сказала Бугго. – В любом случае, мы сейчас ничего исследовать не собираемся.
Малек подошел к ближайшему из приборов. Покружил хищно, чуть растопырив руки. Заглянул справа, слева. Осторожненько пристроился в кресло наблюдателя. Потрогал одну кнопку, другую, отыскал тумблер и пару раз щелкнул им. Никакой реакции: все та же бессмысленная полоса. Тогда Малек вытащил из недр комбинезона крохотный, исключительно острый ножичек и перерезал провода. Прибор моргнул и умер.
– Ага! – обрадовался Малек.
– Тебя убьет током! – сказала Бугго.
– Не, – сказал Малек. – У меня изоляционный.
– Кто?
– А рукоятка, – пояснил Малек. – Обмотанный. Во! Мне один парень на Лагиди обменял. На кусачки. Она тоже изоляционная была, но ножик лучше.
– Понятно, – сказала Бугго.
Малек обесточил приборы, и на мостике стало темнее и тише. Но и спокойнее. Все-таки слишком тревожно все здесь гудело. Только с приходом тишины Бугго поняла, до какой степени нервировали ее незнакомые звуки.
– Я это… в отсек, – бормотнул Малек.
– Займешься двигателем? – уточнила Бугго. – А кушать не хочешь? Нам Антиквар в дорожку собрал целый баул.
– Не, – сказал Малек. – Кушать потом. Сперва мы его запустим. Один, значит? Я бы все посмотрел.
– Ты запусти сперва один. Потом поешь. А после копайся в чем захочешь, – щедро позволила Бугго.
– Ну, я, это… – расцвел Малек. И бросился бежать с мостика.
Бугго задумчиво простучала пальцами по ручке кресла. Трам-пам-па-пам. Трам-пам. Где-то должен иметься судовой журнал. Если его нет в главном компьютере, значит, вся информация о полете хранилась на одном из приборов. Но все приборы вышли из строя. Еще до того, как ножик Малька оборвал их
