– Ты Морган Мэган, – сказала девушка. – Ты умрешь. Так решил Народ великой реки Адунн.
– Вы что, все в сговоре с моей матерью? – возмутился Демиург. – Это она подослала тебя?
– Твоя мать не знает. Твоя мать не согласилась бы убить тебя, Морган Мэган. Это мое решение.
Морган отступил на несколько шагов. Он хорошо знал, что там, в Шервудшире, эта девушка была обыкновенным человеком – дакини, как здесь говорят. И когда он открыл для нее ворота Радуги и когда дал ей часть своей Силы – и тогда он знал, что она всего лишь человек. Но теперь он не был в этом уверен. Слишком хорошо сжилась она со своей ролью. Слишком уж послушна была ей Сила Радуги. Моргана бросило в холодный пот. Что, если каждое из его творений обрело самостоятельную жизнь? Полностью самостоятельную? От него не зависящую? «Слишком много нужно еще узнать о космогонии и эсхатологии», – подумал Морган и дал себе твердое слово: бросить пить и закончить университет в Гейдельберге.
– Убирайся, – выговорил Морган Мэган немеющими губами. – Я знаю, кто ты. Ты не богиня.
– Я не богиня, – согласилась девушка. – Мое прежнее имя Дианора. Так мне сказали. Я не помню. Ты помнишь?
– Да, – кивнул Морган. – Я помню. Ты Дианора, и я спас тебе жизнь. Хорошо бы ты не забыла и об этом.
– Буду помнить. Но это неважно. Ты умрешь, Морган Мэган.
– Ведьма! – крикнул Морган, чувствуя, что его одолевает страх. Он подскочил к девушке, чтобы схватить ее за плечи, и отдернул руку – его обожгло.
Радуга засияла ярче, и вот уже языки разноцветного пламени лижут тонкую фигурку в золотистом одеянии. Белый мех на ее плечах раскалился и начал мерцать красным светом. Потом по нему побежали фиолетовые, желтые, синие волны.
Алькасар, который все это время пытался побороть страх, услышал из всего этого диалога только одно: имя Дианоры. Он с трудом поднялся на ноги. Имя прозвучало снова, на этот раз из уст самой девушки.
И когда пламя охватило ее, он закричал: «Дианора!» – и бросился к ней. В этот миг ему уже не было страшно. Он знал, что скоро ему предстоит умереть, если он не оставит Моргана. И если Алькасару суждено погибнуть в огне, то пусть будет так. Может быть, он успеет увидеть ту женщину, которую, как говорил Хелот, он любил в своей прошлой жизни.
Но он не погиб. В кольце пылающей Радуги царила приятная прохлада. И еще одно странное ощущение удивило его: безопасность. Пока между девушкой и остальным миром горело это кольцо, никто не мог причинить ей вреда. Более того, если смотреть на мир сквозь горящую Радугу, то ни одна из мирских забот не покажется существенной.
Дианора стояла, окруженная покоем, миром и любовью, и, когда Алькасар шагнул в этот мир, тишина окутала и его. И разом отпустила боль, забылся ужас, остались позади долгие ночи, полные чудовищных сновидений, бесконечные дни с их неутоленной тоской. Она смотрела на него и улыбалась, и детское ласковое лицо девушки казалось странно знакомым.
– Я Дианора, – сказала она. – Я Дианора, хоть и не помню об этом.
– И я не помню, – признался он. – Сказали, меня звали Алькасар.
– Пусть будут такие имена. – Дианора улыбнулась.
– Сказали, что я любил тебя, – продолжал он.
Она покачала головой, рассыпав по плечам золотые волосы.
– Я не помню и этого. Но если мы останемся живы и мне придется выбирать, я выбрала бы тебя.
Он серьезно смотрел на нее, хмуря длинные брови. Потом спросил:
– Могу я дотронуться до тебя?
Вместо ответа она положила обе руки ему на плечи. Он сжался, ожидая боли, но снова ничего не произошло. Только тепло и нежность ее прикосновения. Тогда он провел ладонью по ее щеке. Опять ничего. Дианора привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. И тогда посыпались искры. Разноцветные искры, всех семи цветов. Дианора расхохоталась.
Откуда-то издалека до них донесся пьяный рев. Оба разом повернулись и посмотрели на Моргана. Казалось, он находится не рядом, а за тысячи миль. Они смотрели на него сквозь Радугу и видели таким, каким он был – несчастным, одиноким человеком, который запутался в собственных преступлениях и ошибках.
– Бог ты мой, я же просила Хелота убить его, – сказала Дианора.
– Не надо было делать этого, – отозвался Алькасар. – Хелот рыцарь. Если он обещал, он сделает. Зря просила. Ты убила этим двоих. Знаешь как говорят: собрался мстить – копай сразу две могилы.
Сарацин еще раз взглянул на Моргана. Тот сидел, скорчившись на старой коряге, – бледный, со слипшимися светлыми волосами, один глаз смотрит прямо на них, и в нем застыло недоумение, второй, больной, бельмом таращится из-под скошенного века.
– Морган болен, – сказала Дианора. – Как я не подумала об этом раньше! Мне нет прощения, друг мой. Он нуждается в нашей помощи, а мы изыскиваем способ уничтожить его.
– Молчи. – Он сжал ее руку. – Не говори ничего. Ты правильно поступила. Я забыл. Морган убийца.
– Морган болен, – повторила она. – Быть может, я сумела бы его вылечить…
– Ты не видела, как он убивает. Они доверяют ему, ведь он их создал. Они безобразны, но он их такими создал. Они покорны ему, а он бьет по ним моргенштерном…
– Он убивает сам себя, – сказала Дианора. – Он хотел помочь мне. Он говорит, что спас меня от смерти.
