– А знаете что, господин Синяка, – сказал он, – вы еще не совсем негодяй… Капля сострадания в вас все же осталась. Да.
Он деловито стянул с себя синюю стеганку и принялся напяливать ее на полуголого Синяку, бесцеремонно облапив его и бормоча что-то о воспалении легких, малярийных комарах и мухах – разносчицах сонной болезни. Синяка слабо отбивался, впрочем, без особого успеха. Застегнув на нем последнюю пуговицу, Пузан отступил на шаг и полюбовался на «господина Синяку» как на произведение искусства.
– Так-то лучше, – удовлетворенно произнес он и зачем-то обтер руки о набедренную повязку. – Куда мы теперь с вами, господин Синяка?
– Ты не знаешь, Пузан, дом Разенны на сопке еще цел?
– Цел, куда ему деться. Стоит. Только разве ж это дом, господин Синяка? Одно только название. Так, хибара, и та перекосилась. На что он вам сдался?
– Надо же где-то жить, – сказал Синяка.
– Я-то думал, вам дорога в Ахен, – осторожно заметил великан. – Ну и правильно, господин Синяка, нечего возиться с этим дурацким городом. Он у вас вроде болезни, я так думаю. Догнил уже, прости меня Ран, до неудобосказуемого состояния. Хорошее ваше решение, вот что, – продолжал Пузан, постепенно воодушевляясь. – К черту Ахен. Зачем туда идти, верно? Что нам, некуда больше пойти, что ли?
– Идти туда незачем, – задумчиво проговорил Синяка.
Что-то в его тоне заставило Пузана насторожиться.
– То есть?
– Ахен сам найдет меня, – сказал Синяка. – Он придет ко мне, когда настанет его час.
Часть вторая
Красные Скалы
Дом на Пузановой сопке действительно еще стоял. Доски крыльца подгнили, и когда великан ступил на них, провалились. Пузан завяз в трухлявой древесине. Он неловко подергал ногой, выбрался и тут же провалился снова. Пригнувшись у низкой притолоки, Синяка ступил в комнату.
Здесь царил полнейший разгром. Дом был выстроен на сваях. Одна из них прогнила, и большая беленая печь, полуразвалившись, упала. Пол словно встал на дыбы. Все ящики у старого массивного комода были выдвинуты, вещей в них не было. В полутьме Синяка наступил на катушку ниток и чуть не упал. Ситцевые занавески, серые от многолетней пыли, все еще висели на окнах, но цветочки на ткани полностью выгорели. Под окном валялась толстая книга в кожаном переплете – сборник магических формул, некогда похищенный время неугомонным этрусским демоном Тагетом у тролльши Имд. Разенна то ли не захотел брать ее с собой, утратив интерес к магии миров Элизабет, то ли забыл в суете.
Из мебели, кроме комода, оставались еще стол, скамья и большой сундук с медным окладом. Синяка уселся на этот сундук и тяжко задумался.
Впереди у них с Пузаном было целое лето. За несколько месяцев им предстоит заменить сваю, перебрать печь, настелить новый пол на крыльце. Всемогущий чародей, свесив голову, покатал ногой катушку. Пузан все еще с кряхтеньем и руганью выбирался из коварной ловушки, подстроенной крыльцом.
Неожиданно послышались цокот копыт и лошадиное ржание. Судя по звуку, всадники были совсем близко. Синяка привстал и громко крикнул:
– Пузан!..
Великан оборвал бранную тираду и совершенно другим тоном отозвался:
– Аюшки…
– Погляди, кто там едет?
Послышался треск – великан вырвался на волю. Потом доложил:
– Так никого не видать, господин Синяка.
– Лошади ржут где-то близко.
– Да нет же, не видно. Сейчас за домом погляжу.
Он тяжело затопал, приминая лопухи и крапиву своими ножищами. Из-за дома донеслось:
– Нету…
Снова заржала лошадь. Невидимки тут развелись, что ли?
– Пузан! – рявкнул Синяка, теряя терпение. – Где-то рядом лошади, ты разве не слышишь?..
После непродолжительной возни в комнате появился великан. От него остро пахло крапивой.
– Так это… господин Синяка… – смущаясь, сказал он. – Это, извиняюсь, под вами ржет. А в окрестностях никого нет-с.
– Как это – подо мной? Сундук, что ли?
Великна заморгал.
– Только не гневитесь, – умоляюще сказал он.
Синяка встал и посмотрел на сундук укоризненным взглядом.
– Что же это ты, братец, ржешь?
Из сундука вызывающе фыркнуло. Синяка взялся за тяжелую крышку, намереваясь открыть непонятную
