– Гийом.
– Что же, Понс, твой брат Гийом тоже против меня воюет?
– Да кто же из благородных и верных рыцарей против вас нынче не воюет? – отвечал простодушный Понс.
Симон сперва хотел прогневаться, да поневоле рассмеялся. Жаль было бы убить этого Понса.
– В прежние времена у меня не было ссор с твоим старшим братом, – молвил он Понсу.
– В те времена вы, мессен, были в Лангедоке единственным сюзереном, – пояснил Понс охотно. – Но нынче все переменилось. Ведь вернулся наш прежний граф, наш Раймон. Как же нам не отстаивать наследие его, коли он исконный наш владетель?
– Ваш Рамонет режет пленных на куски, – задумчиво сказал Симон.
Тут беспечный Понс вдруг озаботился, устремил на Симона тревожный взгляд.
А Симон это заметил и рассмеялся.
– Вот ты, Понс, сейчас в моей власти и, как я погляжу, не очень-то боишься.
– Нет, – сказал Понс, – я боюсь.
Он и вправду испугался. Даже губы побелели.
Симон смотрел в темноту, туда, где был Бокер. На стенах еще тлел расклеванный воронами труп франкского рыцаря. Худо Симону было.
– Не стану я тебя на куски резать, Понс, – сказал Симон, наконец.
– Благодарю.
Это Понс от всей души произнес.
– А вместо этого отпущу тебя в Бокер, – продолжал Симон. – Вижу я, что раны твои несерьезны и завтра уже сможешь уйти.
Понс призадумался.
– Для чего вы меня хотите отпустить, мессен? – спросил он. – Я ведь никакого слова вам не давал
– Хочу воспользоваться тем расположением, какое было прежде между мной и твоим братом. Скажи ему, как я обошелся с тобой, и передай вот что: пусть устроит мне встречу с Рамонетом, сыном Раймона.
Понс нахмурился.
– Не возьму я в толк, мессен, чего вы добиваетесь.
– Тебе не нужно ничего брать в толк. Передай Гийому мои слова. Ради этого я оставляю тебе твою жизнь, не то висеть тебе посреди моего лагеря вниз головой.
Поднялся, оставив Понса в смущении, и ушел в свою палатку.
А Понс подумал-подумал и безмятежно заснул. И во сне ему грезились красивые птицы.
Весть из Тулузы от сенешаля Жервэ была такая: едва прослышав о приближении прежнего графа, Раймона, забеспокоился город, прокатились по нему разные слухи. Все кругом шушукаются и перешептываются – прикидывают, как ловчее перекинуться от Монфора под руку изгнанного тулузского графа. Тем более сейчас подходящее время, считают смутьяны, что Симон от Тулузы в отдалении. Завяз в Бокерской осаде и не скоро выберется. Если вообще выберется. А молодой Рамонет сделался ныне средоточием всех надежд и упований…
Симон этой вестью со своими баронами поделился. И спросил их: что бы они ему предложили?
Молчание прихлопнуло симоновых баронов вместе с Симоном, как крышка гроба. Только слышно было, как за пологом палатки конюх негромко уговаривает лошадь: «хорошая моя… хорошая моя…»
Наконец Гюи, брат Симона, сказал:
– Будто вы сами, мессир, ответа не знаете. Тринадцать седмиц мы стоим под стенами Бокера и всякий день боимся не увидеть наутро знамени на донжоне. Нужно снимать осаду и возвращаться в Тулузу. Иначе потеряем и Ламберта, и вашу столицу…
– Хорошо, – сказал Симон.
Устроить переговоры для Симона взялся Драгонет с Драконьей Горки. Явился по зову, полученному через своего младшего брата Понса (Монфор действительно отпустил того в Бокер, как и обещал).
Был этот Драгонет невзрачный, малого роста хромец, в улыбке двух передних зубов не хватает. Но Симон знал ему цену: боец этот Драгонет очень хороший. За то и был Дракончиком прозван.
Завидев Симона, склонился перед ним Гийом-Драгонет и от души поблагодарил за младшего брата: что не повесили, не разрезали на куски, не содрали кожу и так далее.
Симон выслушал, невесело усмехаясь. Спросил невпопад:
– А что, пленные, каких Рамонет ваш взял, – они уже все мертвы?
– Да, мессен, – отвечал Драгонет. – К счастью.
Симон угостил Драгонета в своей палатке вином и фруктами, не слишком, впрочем, того удивив: в Бокере припасов доставало. За неторопливой беседой подобрались и к тому, ради чего встретились: к условиям перемирия. Драгонет, всегда многословный и суетливый (и сейчас весь извелся, все вещи в симоновой палатке перетрогал), сделался вдруг в речениях кратким. Видать, то передавал, что было от других наказано.
