— Его куда везти?
— На Мужества.
— А тебя куда?
— Меня еще дальше. На Вавиловых.
Сигизмунд выразительно замолчал. Сухощавый усмехнулся, но ничего не сказал.
Сигизмунд включил радио, чтобы не так просто молчать. Замурлыкало “Радио Модерн”.
Крепыш выскочил из подъезда, хлопнув за собой дверью. Поехали.
Город проплывал мимо. Бултыхалась музыка. Сигизмунд время от времени искоса поглядывал на сухощавого — тот опять курил — на его спокойное, расслабленное лицо. Нравился ему этот сухощавый. Вкалывает до седьмого пота и зарабатывает неплохо. Один из немногих счастливцев в наше время.
Поймал себя на том, что думает о Лантхильде. Вдруг остро захотелось, чтобы она сидела рядом в машине, с радостным любопытством смотрела на дома, на вечерний снег под фонарями. Чтобы тараторила на своем непонятном наречии, втолковывала что-то.
Ждет, небось, его дома…
Прощаясь с Сигизмундом, сухощавый отсчитал ему шесть десяток. Усмехнулся и пошел через сугробы к высоким точечным домам, за линию электропередач.
Сигизмунд убрал деньги в карман. Поехал к “Академической”. Оттуда повез к “Черной речке” какую-то вздорную, пахнущую духами бабенку. Та что-то объясняла насчет того, что опаздывает, смеялась, выставляла колени в тонких колготках.
Покружил вокруг “Черной речки”. Подцепил растерянного негра. Смешно выглядят негры в зимних шапочках и шарфах. Негр сел и потребовал “бар”.
— Какой вам бар? — спросил Сигизмунд.
Негр пожал плечами.
— “Доминик”, “Джой”, “Пирамид”…
Сигизмунд выбрал “Джой”. Это было ближе всего к его дому. “Пирамида”, впрочем, тоже, но там дороже — Сигизмунд заботился о клиенте.
Клиент сунул пять долларов. Русских денег не имел. Ладно, сойдет и пять долларов.
Пожелал негру хорошо провести вечер и, наконец, остался один. Заработал сто тысяч. Минус бензин.
Заехал в “24 часа”, взял пельменей, хлеба и яблок — Лантхильде. Голодная, небось, сидит. В доме действительно шаром покати.
Поставил машину в гараж. Привычно бросил взгляд на свои окна — горели все четыре окна. Надо втык девке сделать. Пусть электричество бережет. Развела иллюминацию.
Но отругать Лантхильду ему не удалось. Она вылетела навстречу такая сияющая, что Сигизмунд как открыл рот, так сразу и закрыл. Вручил ей покупки и повел кобеля гулять.
К его возвращению пельмени были готовы. Лантхильда довольно быстро освоила приготовление полуфабрикатов и с легкостью перешла на них. Сигизмунд, умываясь после тяжелого дня, глядел на себя в зеркало и думал горделиво:
1) пожарную инспекцию отбил;
2) денег на еду заработал;
3) золото в шкафу висит;
4) Лантхильда пельмени наварила — что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?
Что нужно? Вечерком бы еще покататься по городу нужно. Блядей от того же “Джоя” поразвозить. Часа так в четыре утра… И завтра тоже. Потому что до получки десять дней.
Но подзаработать сегодня ночью ему так и не удалось. Напрасно Сигизмунд объяснял Лантхильде, что должен уйти из дома, что у него бизнес (это слово она понимала). Зря потратил время, рисуя будильник со стрелками на пяти утра. Потому что подойдя к гаражу, увидел ненавистный “форд”. Когда он успел подъехать? Чей это вообще “форд”, какой суки? Сыто посверкивая под фонарями лоснящимся черным боком, “фордяра” на этот раз загораживал выезд из гаража полностью.
Чтоб им всем пусто было! Сигизмунд пнул колесо “форда” и тут же опасливо оглянулся, ожидая визга сигнализации. Но “форд” презрительно промолчал. А может, он и сигнализирует. Прямо в квартиру этой суке. Небось, давится сейчас чаем и выскакивает из дома…
Сигизмунду почти захотелось увидеть владельца наглой тачки. Скандал устроить, в морду дать, а еще вернее — получить. Или нет. Они сейчас “цивилизованные”. Скорее всего, ему снисходительно отслюнят и отгонят машину. А он, кстати, возьмет. Потому что до получки десять дней. А у тети Ани день рождения. Был.
Откуда они только все повылезали! Как тараканы из щелей. Раньше же их не было.
Как — не было… Были. Только тогда они были детьми. А теперь выросли, падлы, и захватили тут все. Не проехать, не пройти. Куда ни сунешься — везде рыло. Молотобойцы.
Сигизмунд, конечно, понимал, что в нем говорит сейчас обида поколения, которое просрало свою жизнь — у Кота-Воркота наркота была крута… А больше ничего крутого за Котом-воркотом и не водилось. Торчали у “Сайгона”, кричали “ура” в 91-м, с энтузиазмом шили нелепые юбки и стеганые штанишки из х/б в доморощенных кооперативах, потом торчали у Мариинки в 93-м, а потом… суп с Котом-воркотом.
Кооперативчики придавили. На один ноготь положили, другим прижали. Из большого бизнеса выдавили. С легкостью выдавили. Другой менталитет нужен. Под другой менталитет другой загривок требуется. Менталитет поддерживать.
А таким, как Сигизмунд, — полная свобода открывать клопоморную деятельность. Только налогами душат — ну, это чтоб тараканам сочувствовал.
Вот и страдай.
Хочешь офис иметь? Чтоб все по цивилу, блин? Ноу проблем. Готовь пакет арендатора и вперед, на винные склады: справка из Госпожнадзора, справка из СЭС, справка из Ленгаза, справка из ГИОПа, справка из ПИБа…
И проверки. Проверочки.
И работай, работай. Если “фордяра” на дороге не встанет. А если встанет… Ну, не обессудь, друг. Твое время уже не настанет. Прошло твое время.
Сигизмунд, конечно, всегда знал, что в последние годы, как и большинство российских граждан, живет в состоянии постоянного глубокого унижения. Бедностью, бесправием, беззащитностью. Но далеко не всегда эта униженность представала перед ним так “весомо, грубо, зримо”, как сегодня, когда она обрела обличье — в принципе, очень хорошего — автомобиля.
Мелко дрожа, Сигизмунд отправился домой.
На входной двери белела бумажка. Когда только успели налепить?
“Инофирме срочно требуются сотрудники. Конкурсный отбор. Возможность дополнительного заработка”. И номер телефона.
Сорвал.
Отличная работа, по всему видать. Не иначе, расческами торговать. Таскаться коробейником с тяжеленной сумкой на плече по офисам-конторам, объясняя с порога таким же Сигизмундам, чем расческа “инофирмы” лучше обычного совкового изделия.
“Возьмем обычную бритую голову. Проведем по ней обычной расческой. На голове остаются красные
