На взлете горбачевской перестройки, еще в “победовские” времена, Сигизмунд посетил Соединенные Штаты. На пару с Натальей.
Эта краткая развлекательная поездка быстро, безболезненно и навсегда избавила Сигизмунда от страха перед навороченными магазинами.
Американцы очень ценят доллар. Потому что в долларах измеряется труд. Они очень почитают труд. Если ты пришел в магазин с одним долларом, значит, ты этот доллар ЗАРАБОТАЛ. Ты — Человек Труда. И за это тебя будут почитать.
И все-таки посещение “Пассажа” далось ему не без труда.
В отдел женского белья он зашел, стыдясь. Украдкой приглядел подходящие трусы. Но подойти и купить медлил.
От мук нерешительности его избавил — за неимением СВОЕГО психотерапевта — кавказский человек. Человек был в коричневой кожаной куртке, обладал огромным носом, угольно-черной бородой и чудовищным акцентом. Нацелившись носом на продавщицу, он непринужденно спросил женскую комбинацию большого размера. И показал — какого. Действительно большого.
Когда кавказский человек с покупкой удалялся, Сигизмунд приблизился к прилавку и спросил полушепотом, нет ли еще комбинации, желательно шелковой, как во-он у того товарища…
Молоденькая продавщица поглядела в спину кавказцу, хихикнула и распялила перед Сигизмундом комбинацию. Красивая.
Он кивнул, мучительно покраснел и прошептал:
— И две пары трусов…
— Чего? — переспросила продавщица.
Сигизмунд смотрел на нее и молчал.
— Я не слышу, — повторила продавщица. — Пожалуйста, громче.
— Две пары трусов! — почти крикнул Сигизмунд. — Вон тех, с кружевами!
— Эти по семь тысяч, — сказала продавщица.
— Ну и пусть по семь. Мне такие нравятся.
— Может, и бюстгалтер возьмете? — предложила продавщица. — Есть минские, из натурального батиста. С шитьем. Совсем как итальянские, но дешевле. У нас все девочки себе такие взяли.
Она сняла с вешалки предмет, который Сигизмунд в прыщавом отрочестве именовал “наушниками”, и ловким жестом выложила на прилавок.
— Какой вам размер?
Сигизмунд глупо показал девкины объемы. Объемы были так себе, мелковаты.
Продавщица прицельно сощурилась. Сказала:
— Вам, наверное, второй размер.
Выбрала другой бюстгалтер. Предупредила:
— Учтите, белье мы не меняем.
— Ладно, — проворчал Сигизмунд и пошел в кассу.
Из отдела дамского белья он выбрался весь потный.
Так. С этим разобрались. Теперь носки. И свитер. Красивый и теплый. Не та рванина, что в комоде. Все приличное Наталья давно выгребла, а эти хранятся потому, что выбросить жалко.
Свитер он взял для девки длинный, с большим воротом, серый, с белыми и коричневыми цветами. Почти двести тысяч выложил. Знай наших!
Вернувшись домой, Сигизмунд обнаружил, что девка спит. Тихо так спит, посапывает. От появления Сигизмунда даже не проснулась. Умаялась.
Кобель, как положено, поприветствовал хозяина и вернулся на тахту — свил гнездо у девки в ногах.
Вид спящей дуры умилил Сигизмунда. Глядя на нее, совсем рассопливился. Залетела, как птичка, и спит, гляди ты. Доверчивая, бедненькая. Золотишко в шкафик спрятала — и горя не знает. Ут-тю-тю. Пуси- пуси-крохотулечки… Сейчас ей зернышек принесет поклевать…
Направился в свою комнату. Увидел собственное отражение в зеркале. С.Б.Морж, трезвомыслящий мелкий предприниматель, с интересом уставился на Сигизмунда-лоха. Не любил С.Б.Морж сладких лохов.
Все в голове Сигизмунда застонало: что ты делаешь, мудак?! И вместо мозгов у тебя студень…
Да пошел ты!
Сигизмунд-лох злорадно показал С.Б.Моржу-предпринимателю кукиш и полез в ящик стола за деньгами. Отсчитал сто пятьдесят тысяч.
Триста еще оставалось. Это на завтра. И послезавтра. И хрен его знает еще на скольки-завтра.
Во дворе Сигизмунда встретила Софья Петровна. Пуделек поднял голову, обнюхал сигизмундовы брюки и потрусил прочь. До чего же скучная собачонка!
— Ну как, сдали нарушительницу? — спросила Софья Петровна.
— А, — рассеянно ответил Сигизмунд, — Нет, не стал. Обознался. Это родственница моя приехала… Из Прибалтики. Не видал ее с малолетства, вот и не признал поначалу. Меня-то дома не было, вот она в гараж и залезла…
— Утряслось, значит, — сказала Софья Петровна неодобрительно. — И то хорошо, что сразу в передвижной пункт ее не сдали. Могли бы и изнасиловать эти-то, которые в передвижке…
— Могли, — согласился Сигизмунд. И отправился в магазин.
Шел Сигизмунд в знакомый “секонд-хенд”, где раз в месяц по договору производил обработку помещения. Тамошний директор Сашок был его давний-предавний знакомец. В бурном мире постперестроечного некрупного бизнеса их пути то и дело причудливо пересекались.
Сашок встретил Сигизмунда улыбчиво.
— Морж! — вскричал он. — А мы тут только что о тебе говорили!
— Небось, гадости какие-нибудь, — незлобиво сказал Сигизмунд.
— Ты просто так зашел, Морж, или по делу? — спросил Сашок.
— Пойдем покурим, — предложил Сигизмунд.
Пошли в подсобку, заставленную коробками. Сашок в шутку называл ее “офисом”. Закурили. Покалякали. Сашок кивнул на коробки и сказал:
— Новые поступления. Насекомых, небось, видимо-невидимо.
— Намек понял, — сказал Сигизмунд. — Завтра пришлю бойцов. На мотоциклах с пулеметами.
Сашок часто оставлял Сигизмунду что-нибудь из вещей. Особенно если приходили новые, некондиция. Иной раз даже не распечатанные. Зажрались буржуи.
— Шубка нужна, — поведал Сигизмунд. — И сапожки.
Сашок выбил из пачки новую сигарету. Странно посмотрел на Сигизмунда, со значением. Мол, как?
— Три месяца, — сказал Сигизмунд. — Качественно и совершенно бесплатно. Нужны сапожки. И шубка. Срочно. Желательно новые.
Сашок с сомнением поглядел на Сигизмунда.
— Четыре, — сказал он.
— А есть новые?
— Если поискать, то все есть, — сказал Сашок. — Только поискать надо.
— Ты поищи, поищи.
Они помолчали. Дело считалось между ними решенным.
Потом Сашок спросил:
— Для кого просишь-то?
Сигизмунд вынул из кармана лист бумаги с обведенной девкиной ногой и сказал:
— Для хорошего человека.
— Какого пола человек-то? — спросил Сашок, хотя и так все было ясно.
