– У тебя таблеток не осталось? Нога прям огнем горит.
– Нет, милый…
– Черт!
Здоровой ногой Щелкунчик пнул Стихлера под ребра – просто чтобы сорвать злость. Эди оттащила кресло и попросила Щелкунчика держать себя в руках.
– Все идет нормально, понял? – зашептала она. – Риди закончил с документами. Осталось только дождаться денег. Угрохаешь старика – все испортишь.
Челюсть Щелкунчика двигалась, как ковш экскаватора. Похмельный взгляд светился болью.
– Даже не знаю, что еще придумать, – сказал Щелкунчик.
– Слушай, отвезем старикана к черту на кулички и скажем, чтобы не спешил возвращаться. Иначе, мол, выследим всех его внуков и… ну, не знаю…
– Освежуем, как свиней?
– Вроде того. Главное – напугать его до чертиков, и он обо всем забудет. Ему лишь бы в живых остаться.
– У меня сейчас нога взорвется, – пожаловался Щелкунчик.
– Смотри пока телик, я поищу таблетки.
Эди пошарила в шкафчике: не удалось ли каким-нибудь полезным таблеткам пережить ураган, – но нашла только непочатый пузырек «мидола». Она отсыпала Щелкунчику пять штук, сказав, что это, в принципе, кодеин. Щелкунчик заглотнул все таблетки разом и запил теплым «Бадвайзером».
– В джипе есть бензин? – спросила Эди.
– Есть. Посмотрю Салли Джесси и поедем.
– Что за тема сегодня?
– Бабы неудачно нарастили буфера.
– Воодушевляет, – сказала Эди и пошла выгуливать такс.
После нескольких дней в морфийном тумане Бренде Рорк наконец полегчало. Пластический хирург обещал назначить ее на операцию в конце недели.
– Ты выглядишь совсем усталым, здоровяк, – проговорила Бренда сквозь бинты.
– Все еще работаем по две смены, – ответил Джим Тайл. – Гонки, как в Дейтоне.
Бренда спросила, знает ли Джим последние новости.
– Один гад пытался заложить в ломбарде возле Кендалл мамино кольцо.
– Тот самый?
– Вероятно. На приемщика морда произвела впечатление.
– Уже что-то, – сказал Джим.
Однако новость его огорчила. Он пустил Сцинка по следу бандита, напавшего на Бренду, рассчитывая, что губернатор окажется разворотливее полиции. Но ломбард – новая зацепка. Теперь вполне возможно, что в погоне за человеком на черном джипе пути Сцинка и детективов пересекутся – вплоть до лобового столкновения. Это не лучший вариант развития событий.
– Наверное, я ужасно выгляжу, – сказала Бренда. – Потому что никогда еще ты не был таким мрачным.
Само собой, Джим переживал, видя бледную, изуродованную Бренду на больничной койке. За время службы он повидал много крови, боли и страданий, но никогда еще его не охватывала такая слепая ярость, как в первый день у постели Бренды. До смешного наивно думать, что правоохранительная система управится с бандитом – толку от нее не будет. Нападавший – отморозок, это стало ясно, после того что он сотворил с Брендой. Этот урод ненавидел женщин или полицейских, а может, и тех и других. В любом случае, он опасен. И выход один – паршивую овцу из стада вон.
Теперь, поразмыслив, Джим пожалел, что начал действовать сгоряча. Когда Бренда вспомнила номер джипа, нужно было играть по правилам и сообщить об этом куда следует. Но он поддался безрассудному порыву и совершил безумную глупость, натравив на бандита губернатора. Бренда поправится, а старинный друг страшно рискует по вине Джима. И остановить Сцинка совершенно невозможно.
– Я хотела кое-что спросить, – сказала Бренда.
– Давай.
– Сегодня приходил детектив из разбойного отдела и еще женщина из прокуратуры. Они не знали о черном джипе.
– Угу.
– Я думала, ты сообщил им номер.
– Я совершил ошибку, Бренда.
– Забыл?
– Нет, не забыл. Я совершил ошибку.
Джим Тайл присел на кровать и рассказал, что он сделал. Бренда вела себя спокойно и говорила о пустяках, потому что пришла сестра делать перевязку. Когда они снова остались одни, Бренда спросила:
– Значит, ты разыскал своего безумного друга. Как?
– Это не важно.
– Он был здесь, в этой палате, и ты нас не познакомил?
Джим усмехнулся:
– Ты была в отрубе, дорогая.
Бренда задумчиво гладила его руку. Потом сказала:
– Наверное, ты действительно меня любишь, раз пошел на это.
– Я напортачил.Извини.
– Проехали. Еще вопрос.
– Валяй.
– Какие шансы, что твой друг поймает гада, укравшего мамино кольцо?
– Очень высокие.
Бренда кивнула и закрыла глаза. Когда ее дыхание стало ровным и спокойным, Джим удостоверился, что это крепкий здоровый сон, а не обморок. Уходя, он поцеловал ее в просвет между бинтами, и тепло щеки его успокоило. Еще он видел, как по ее губам скользнула тень улыбки.
Сцинк уткнулся лбом в подоконник. Он молчал и не шевелился с тех пор, как Августин ушел за оружием. Бонни не понимала: губернатор задремал или просто не обращает на нее внимания?
– Здесь была детская, вы заметили? – спросила он.
Молчание.
– Вы спите?
Никакого ответа.
Залетевшая в разбитое окно оса на секунду заинтересовалась всклокоченной гривой Сцинка. Бонни ее отогнала. В доме напротив залаяли собаки.
Наконец губернатор заговорил, не отрывая головы от подоконника:
– Они вернутся.
– Кто?
– Те, у кого малыш.
– Откуда вы знаете?
Молчание.
– Может, ураган стал последней каплей.
– Оптимистка, – проворчал Сцинк.
Бонни взглянула на утонувшего в луже медвежонка и подумала: ни одна семья не заслуживает, чтобы ее жизнь так ужасно разбилась вдребезги. Казалось, губернатор прочел ее мысли.
– Мне их жаль, – сказал он. – Но прежде всего мне жаль, что они здесь оказались.
– Вы еще больше огорчитесь, если они вернутся.
Губернатор поднял голову, моргнув, как сонная ящерица на крыльце.
