– Сейчас скажете – на интуицию.
– Ну что ж, попытайтесь.
Макс смерил Эди взглядом, словно прикидывая ее вес:
– «Ниссан-300»?
– Не-а.
– «280Z»?
– Попробуйте из «экклейм».
Макс поморщился:
– Ваш тип предпочитает импортные спортивные модели.
– Вы мне льстите, – мягко усмехнулась Эди.
В дурацкой игре Макса присутствовала грубая истина: ебабельные Кеннеди и даже сынки действующих президентов обычно не тормозят женщин, разъезжающих в «плимутах» 1987 года.
Макс отыскал съезд с автострады и, направляясь в город, спросил:
– Куда вас отвезти?
– Надо подумать, – ответила Эди Марш.
– Капитан, у вас есть зеркало?
– Нет.
– Ну и хорошо, – сказала Бонни.
Она чувствовала набухающую шишку на лбу и еще одну – на скуле. Августин уверял, что Бонни выглядит совсем неплохо.
– Только лед не помешает.
– Потом. – Бонни посмотрела на Сцинка. – Вот кому-то действительно нужно в больницу.
– Не нужно, – сказал губернатор.
– Августин сказал, у вас сломана ключица.
– Думаю, он прав.
– И ребра.
– Я буду звать тебя «сестра Найтингейл». [81]
– Почему вы такой упрямый?
– В Тавернире есть знакомый врач.
– А как вы собираетесь туда добраться?
– Выпрямившись, на задних конечностях, – ответил Сцинк. – Это одна из немногих похвальных особенностей нашего вида.
– Не смешите меня, – сказала Бонни. – Вам же больно, я вижу.
– Всему миру больно, девочка.
Бонни с мольбой взглянула на Августина.
– Поговори с ним, пожалуйста.
– Он взрослый человек, Бонни. Не дергайся.
Августин протирал ей лицо смоченной в воде рубашкой.
Сцинк, плотно обхватив себя руками, сидел неподалеку на бревне. Чуть раньше, достав из-под брезента пластиковый пузырек, он заглотнул с дюжину таблеток «анацина». Бонни отважилась принять три.
Щелкунчику, привязанному к платану заржавевшей буксировочной цепью, таблеток не предлагали. На грязной роже бандита запеклась кровь, изгвазданный костюм облепляла мульча. В борьбе Августин проволок его физиономией по земле, и Щелкунчик пропахал челюстью канаву. Теперь его рот был набит камешками и трухой, как цветочная кадка. К тому же Августин в упор отстрелил ему мочку уха. Невероятно, что столь ерундовая рана причиняла такую мучительную боль.
– Я уж думал, ты его прикончишь, – сказал Сцинк.
– Очень хотелось.
– Мой способ лучше.
– Даже после того, что он сделал с подругой Джима?
– Даже после этого. – Губернатор пригнул от боли голову.
Августин уже остыл. Весь адреналин вытек из него липким потоком. Мысль грохнуть Щелкунчика уже не увлекала, и Августин сомневался, что смог бы это сделать. Часом раньше – да. Теперь нет. Наверное, самое время уходить.
Бонни вглядывалась в лицо Августина, пока он обтирал ей щеки и лоб.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
– Не знаю. Как он тебя отделал…
– Ладно, я сама напросилась.
– Если б не я, ты бы здесь не оказалась.
Бонни шутливо ткнула его пальцем в бок:
– Ты так уверен? Может, я здесь из-за губернатора.
Сцинк ухмыльнулся, но головы не поднял. Августин рассмеялся. Да, мы оба здесь из-за него, подумал он.
– Не сочтите за бестактность, – сказала Бонни, – но позвольте спросить: что вы собираетесь делать с деньгами?
Губернатор оторвал подбородок от груди.
– А. Ну да. – Сморщившись, он поднялся с бревна. – Лестер, ты очухался? Эй, Лестер!
– Ххххуууаааыыы!
Губернатор пинками подогнал чемодан к платану и ударом ноги открыл крышку. Щелкунчик с нескрываемым вожделением, однако настороженно смотрел на пачки денег. Что еще удумал это психованный гад?
Промокли только верхние упаковки. Сцинк смахнул их в сторону. Бонни с Августином подошли ближе.
– Ребята, вам это нужно? – спросил их губернатор. Оба помотали головами. – Мне тоже ни к чему, дерьма вокруг и так хватает, – пробормотал Сцинк и обратился к Щелкунчику: – Шеф, я уверен – было время в твоей жалкой и подлой жизни, когда девяносто четыре штуки тебе очень бы пригодились. Так вот, уверяю тебя – оно уже прошло.
Губернатор достал спички и предложил Бонни с Августином отдать бумажкам последнее прости. Харкая землей, безутешный Щелкунчик рвался с цепи.
Горящие деньги источали сильный и сладкий запах.
Потом губернатор отвязал Щелкунчика от дерева. Бандит горестно показал на красную скобу, растянувшую его рот. Сцинк покачал головой и сказал:
– Давай договоримся, Лестер. Когда я вернусь, чтоб тебя здесь не было. И не суй свой поганый нос к моим вещам и книгам. Скоро ливанет дождь, так что ляг на спину и напейся вволю. Тебе понадобится.
Щелкунчик не ответил. Августин вытащил пистолет и шагнул к бандиту:
– Увяжешься за нами – и я вышибу тебе мозги.
Бонни передернуло. Губернатор достал что-то из-под брезента и уложил в рюкзак. Потом запалил факел и повел спутников в лес.
Щелкунчик и не думал следовать за ними – он был рад, что сумасшедшие недоноски ушли. Порыв ветра разворошил золу и швырнул ему на колени. Щелкунчик растер пепел и понюхал. Даже запаха денег не осталось.
Позже его разбудил громкий шелест листьев. Полил дождь. Щелкунчик прислушался к совету одноглазого и напился.
С рассветом он двинется в путь.
Они пробивали в зарослях новую тропу, и Бонни переживала, что Щелкунчик выберется по их следу.
