– Ничто не мешает, – отвечаю я. – Но я терпеть не могу клише.
Клио надувает щеки и фыркает:
– Значит, тебе ничего не нужно, кроме девицы?
– Совершенно верно.
– Напомни-ка мне ее имя.
– Эмма. И верните мне мой ноутбук. – Я хватаю Джерри за серьгу и притягиваю его искривившуюся физиономию поближе к своему лицу. – Этот ноутбук принадлежит не мне. Это собственность издательской группы «Мэггад-Фист», которая должна за каждый цент отчитываться перед своими акционерами.
Лореаль говорит:
– Господи, да прекратите. Мы вам купим «Пауэрбук» последней, блядь, модели.
Диджей возвращается за пульт, и я чувствую, как мою голову сдавливает праматерь всех головных болей. Я отпускаю ухо телохранителя и нагибаюсь через столик, сквозь сигаретный дым, поближе к Клио:
– Давайте покончим с этим.
– Мне надо пописать. – И она уходит.
– Так когда мы совершим обмен? – обращаюсь я к Джерри.
– Не сегодня, – отвечает он. – По-любому.
– А когда?
Он дает мне ощутимый подзатыльник:
– Мы позвоним тебе завтра, обмудок.
– Да, мы с вами свяжемся, – поддакивает Лореаль.
Когда я встаю из-за стола, динамики начинают дрожать – играет жутчайший хаус-ремикс «Макартур- парка».[125]
– Вам двоим не мешает оторваться, – советую я мальчикам Клио. – Не стоит сидеть и ждать чего-нибудь медленного и романтического. Просто отдайтесь на волю музыки.
27
Тук-тук. Эмма открывает дверь. Они ее хватают.
Все прошло без шума и пыли. Дверь в квартиру не заперта. На кровати лежит ее сумочка, на кухонном столе – ключи от машины и чашка остывшего эспрессо. Она собиралась позавтракать тостом и кукурузными хлопьями.
Два часа ночи, и сейчас ее квартира – не лучшее место для меня. Если останусь здесь еще хоть на минуту, пробью кулаком стену. Эмму похитили, и в этом виноват я.
Но кто-то же должен покормить кошку. Она жалобно мяукает и крутится восьмеркой у меня под ногами. Я беру животное на руки и говорю:
– Все хорошо, Дебби. Она скоро вернется.
Я сижу, вперив взгляд в чертов телефон, как в старые добрые времена.
Помню, однажды я семь часов прождал звонка от моего «источника» – Уолтера Дабба, поставщика автобусов, который помогал мне в деле взяточника Оррина Ван Гелдера.
Жена Уолтера беспрестанно пилила его за то, что он «поднимает шум», в результате чего он переживал острый кризис веры. Точно так же чувствовал себя и я, потому что без помощи Уолтера федералы не могли открыть дело, и я оставался без статьи. За день до обеда, на котором Оррин Ван Гелдер был арестован агентом ФБР, Уолтер отправился поохотиться на оленей и не успел вернуться к вечерней мессе. Его жена позвонила мне и обвинила во всех смертных грехах. Она сказала, что, должно быть, у ее мужа случилась депрессия и он застрелился, а виноват во всем, конечно, я. Она еще сказала, что ему следовало заплатить председателю и не трепать кому ни попадя про эту историю.
Охваченный ужасом, я сидел как приклеенный у телефона с четырех дня до одиннадцати вечера. К тому времени, когда Уолтер Дабб наконец позвонил, мой мочевой пузырь сравнялся по размерам со штатом Арканзас. Оказывается, Уолтер подстрелил и освежевал оленя, а потом его пикап сломался в лесу, а потом вдруг заявился медведь и украл оленину быстрее, чем Уолтер успел схватиться за ружье, – так, по крайней мере, он сказал миссис Дабб. Что бы там ни случилось на самом деле, Уолтер находился в очень приподнятом настроении в тот вечер, а только это и имело для меня значение. И весь путь до сортира я проделал с песнями и плясками.
Сегодня я пропустил еще один звонок от Дженет Траш. Она звонила мне домой, пока я беседовал с Клио и K° в «Туда-Сюда».
«Встретимся в воскресенье утром в кафе, – говорилось в ее сообщении. – Постарайся прийти к половине одиннадцатого, ладно?»
Я перезвонил, но снова попал в службу сообщений, поэтому повесил трубку и включил «Сердце на мели». Я настроил свою старую акустическую гитару и теперь пытаюсь подобрать аккорды. Первая строчка куплета начинается с ноты ре, но затем Джимми меняет тональность, и полагаю, вторая строчка начинается с фа мажор-септ, а затем идет до, ми минор и фа. Сложновато, но, конечно, не «Дерек и Домино».[126] Если уж клуц[127] вроде меня в силах это сыграть, значит, получится и у Клио. Она даже сможет пропеть мелодию надорванным голоском, таким модным в последнее время, что диски молодых певичек разлетаются бешеными тиражами.
Думаю, начиналось все примерно так. Они тусовались в доме на островах, Джимми и его жена. В один прекрасный день она забрела к нему в студию и услышала достаточно, чтобы осознать: такую хорошую песню ей не написать никогда. Она попросила мужа сыграть еще раз, а он, скорее всего, отказался,
