Присяжные заседали менее трех часов. Клио признали виновной, и судья назначил ей наказание от двадцати лет до пожизненного. В день вынесения приговора номером 9 в хит-параде журнала «Биллборд» была песня «Устрица Синди» (автор Джимми Стома).
«Сердце на мели» заняло в хит-параде пятую строчку.
А Дженет Траш готовилась к переезду из своего скромного домика в Беккервилле в трехкомнатную квартиру с видом на океан в Силвер-Бич. Оттуда она собирается управлять делами умершего брата и благотворительным фондом, носящим его имя. Песни, записанные в Эксуме, были приобретены за 1,6 миллиона долларов компанией «Кэпитол Рекордз», альбом «Сердце на мели» должен выйти через полтора месяца. В пресс-релизе компании говорилось, что у них хватит материала еще на два альбома.
Перед тем как подписать договор, Дженет позвонила мне из Лос-Анджелеса, чтобы посоветоваться.
– Ну а что бы сделал сам Джимми? – спросил я ее.
– Взял бы денежки, – ответила она. – Так чего же я раздумываю?
О том, что Дженет поменяла бирки на гробах, она не рассказала больше ни одной живой душе. Постановление суда об эксгумации было вынесено после того, как кое-кто кое на что намекнул Рику Таркингтону. Я был единственным журналистом, который написал, что в гробу Джимми был обнаружен его любимый альбом «Дорз». В конце концов путаницу, приведшую к ошибочной кремации Юджина Марвина Брандта, списали на Эллиса, вороватого директора похоронной конторы, который заявил о своей невиновности, но при этом тихо уладил проблему с Герти Брандт вне суда; до меня дошел слух, что речь шла о шестизначной цифре. Возможно, он бы отделался меньшей суммой, если бы не спер тапочки с мертвого тела Юджина и не надел их в тот день, когда судебный курьер нашел его на поле для гольфа в Порт-Малабар.
Расследование, обвинение и вынесение приговора Клио дало нашей газете материала на тринадцать передовиц, и все их написал я. Поговаривали, что Рэйс Мэггад III в ярости от того, что моя подпись снова появляется на первой полосе, но Аксакал отказался убирать ее и отнимать у меня материал. Обычно такое поведение главного редактора приводило к его скорому увольнению, но вскоре такой практике, надеюсь, придет конец.
Тем утром, когда Клио вынесли обвинительный приговор, я пришел в редакцию и попросил Эмму меня уволить. Она отказалась. Тогда я отвел ее в подсобку на третьем этаже, снял с нее трусики, и мы занялись любовью.
– Ты напрашиваешься на неприятности, – предостерегла она меня.
После обеда я повторил.
– Ты зашел слишком далеко. Из-за тебя я пропустила собрание, – заявила Эмма, когда мы чуть-чуть отдышались. – Джек, ты уволен.
– Спасибо. Увидимся вечером.
К моему приходу у Чарлза Чикла, эсквайра, все документы по фонду были уже готовы – мне оставалось только поставить подпись. Рэйс Мэггад III томился в ожидании на улице, поэтому мы с Чарлзом не особо поспешали. Я поблагодарил его за то, что он тянул с документами до окончания истории с Джимми Стомой. А затем мы обсудили рыбалку на окуня и достижения «Флоридских Аллигаторов».
Наконец Чарли сказал:
– Вы готовы? – Мы промариновали Мэггада целый час.
– Подайте сюда этого несносного павиана, – гаркнул я.
Секретарша пригласила в кабинет президента издательской группы «Мэггад-Фист», и мистер Чикл с извинениями удалился.
– Садитесь, мастер Рэйс! – рявкнул я.
Он был одет в бесподобный шерстяной костюм, но в остальном выглядел ужасно: измученный и невыспавшийся, с мешками подбегающими зелеными глазами. Даже волосы его отказывались блестеть.
– Здравствуй, Джек! – выплюнул он.
– Вы так и не сказали мне, понравился ли вам некролог старика.
– Разве? Что ж, я нашел его приемлемым.
– Я передам вашу похвалу автору.
Мэггад нахмурился:
– Но я думал, его написал
– Мне помогал стажер по имени Эван Ричардс. Умный парень. Но он не вернется в «Юнион-Реджистер», потому что заметил, что под вашим руководством она изрядно захирела.
Я напомнил молодому Рэйсу, что с нашего последнего разговора прошло семь месяцев и за это время произошли важные перемены. «Мэггад-Фист» потеряла крупную сумму в результате антимонопольного процесса в Вашингтоне и была вынуждена продать две прибыльные радиостанции. Курс акций компании упал с 40 1/2 до 22 1/4 – самый низкий показатель за пять лет. Две конкурирующие медиакорпорации – немецкая и канадская – решительно порывались подмять компанию под себя.
А Макартур Полк, один из крупнейших акционеров, скончался.
– Может, для разнообразия расскажешь мне то, чего я не знаю? – буркнул Мэггад.
– О, у меня отличная новость, босс. С завтрашнего дня вы больше не будете платить мне зарплату.
– Ура! Где шампанское? – Молодой Рэйс оказался в таком незавидном положении, что я дал ему спустить пар. – Газеты должны приносить деньги, Таггер, поэтому не будь таким наивным и самоуверенным. Журналистика перестанет существовать, если не будет приносить доход.
